– Мистер Карлинг!

– Сэр!

Надо объяснить Карлингу тактическую ситуацию на случай, если он не успел сам сложить ясную картину из сведений, полученных в штурманской по пути на мостик; надо сообщить нынешнее положение и курс подлодки и план вновь ее перехватить. Если потребуется слишком много решений одновременно, управление придется передать Карлингу. А если его, Краузе, свалит сердечный приступ или шальная пуля, Карлинг временно останется во главе корабля.

– Вы поняли? – спросил Краузе. Он постарался изложить все максимально простыми и ясными фразами.

– Да, сэр.

Впрочем, уверенности в голосе Карлинга не слышалось, и кровожадного азарта тоже. Быть может, Карлинг в эту самую минуту сожалел, что пошел на флот. Что же, есть хорошие офицеры, а есть плохие. Зато каким облегчением было услышать следующим рапорт Чарли Коула!

– На вахте третье и четвертое отделение, сэр. Их всех накормили, а первое и второе отделение накормят сейчас.

– Спасибо, коммандер. Вы проследите, чтобы они потом могли отдохнуть?

– Есть, сэр. А как вы сами, сэр?

– Я пока не устал. Не могу сейчас уйти с мостика. Но матросы нужны мне с двенадцати до четырех свежими.

Отдых первого и второго отделения был прерван боевой тревогой; теперь им всем надо по возможности поспать.

– Я за этим прослежу, сэр. Но многие не угомонятся, если их не заставить.

– Заставьте их, Чарли.

– Постараюсь, сэр.

– И сами вздремните.

– Постараюсь, сэр.

– Очень хорошо, спасибо, коммандер.

– Вам спасибо, сэр.

Краузе всмотрелся в циферблат часов. Уже больше пятнадцати минут, как они повернули от пилленверфера; то место осталось в трех с лишним милях позади, но разрыв с конвоем сократился меньше чем на милю. А ему самому вновь остро требовалось в гальюн. Теперь, когда эта мысль пришла в голову, он не мог больше терпеть.

– Мистер Карлинг, примите управление.

– Есть, сэр.

Краузе надел красные очки, торопливо сбежал по трапу и отодвинул стеклотканевую занавеску. Поскольку глаза полностью привыкли к темноте, им не пришлось привыкать заново. Он ощупью нашел вход в гальюн и почти сразу услышал звонок переговорной трубы.

– Капитан, сэр! Эхосигнал на радаре, сэр!

Карлинг говорил так взволнованно и громко, что Краузе услышал даже в гальюне. Промедление было неизбежно; прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Краузе снова вбежал в рубку. Первым делом он вызвал штурманскую:

– Капитан слушает.

– Эхосигнал на пеленге два-один-девять. Дистанция восемь тысяч.

– Очень хорошо. Мистер Карлинг, я принимаю управление. Какой курс?

– Ноль-восемь-ноль.

– Право на борт. Курс один-семь-ноль. Следующий раз поворачивайте к цели, мистер Карлинг.

– Есть, сэр.

Карлинг потерял время, идя курсом, уводящим прочь от подлодки. Нельзя было уходить вниз, поручив управление Карлингу.

– На румбе один-семь-ноль.

– Очень хорошо.

– Эхосигнал на пеленге два-один-восемь… два-один-семь. Дистанция семь-восемь-ноль-ноль.

Расстояние быстро сокращается, но пеленг смещается. Подлодка идет поперек курса «Килинга», пытаясь снова догнать конвой. Все как он и ожидал. Сбросив пилленверфер, она, видимо, сменила курс градусов на двенадцать вправо и всплыла, как только ее капитан счел себя в безопасности. До нее четыре мили. При последней встрече «Килинг» был справа по носу подлодки. Небольшая перекладка руля, и он смог настичь ее и зайти слева. Однако его заметили, и она успела погрузиться. Теперь лучше зайти сзади. Впередсмотрящий на корме может быть не таким зорким. Опасно пропускать ее между собой и конвоем, но это может принести результат. Сейчас она в четырех милях.

– Эхосигнал на пеленге два-один-шесть. Дистанция семь-пять-ноль-ноль.

Надо было решить тригонометрическую задачу. Краузе закрыл глаза – даже в темноте это помогало сосредоточиться. Выслушал следующие пеленг и дистанцию. В штурманской решили бы задачу за него, но только если объяснить, что́ он хочет. Это заняло бы время, и его все равно могли бы недопонять. После следующих пеленга и дистанции Краузе решился. Он позволит ей зайти чуть дальше границы безопасной области.

Он открыл глаза и отдал приказ:

– Лево помалу до курса один-шесть-пять.

У руля снова Макалистер – опять наступила его смена. Приятно сознавать, что у тебя надежный рулевой, даже если вахтенный офицер оставляет желать лучшего.

– Я попытаюсь обойти ее сзади, мистер Карлинг, – сказал Краузе.

– Д-да, сэр.

Удивительно, но факт: Карлинг не вполне понимает тактическую ситуацию, хотя ничего сложного в ней нет – всякий, бывший в рубке последние полчаса, должен был ее уяснить. До Краузе мало-помалу дошло, что дело не в сложности, а в нервах. Волнение… а может быть, и страх отбили у Карлинга способность соображать. Краузе знал, что такие люди бывают. Он вспомнил собственную охотничью лихорадку сегодня утром. У него тряслись руки, и он виновен в нескольких упущениях. Возможно, Карлинг со временем себя преодолеет, но это утреннее желание объявить боевую тревогу… возможно, он хотел избавиться от ответственности вахтенного офицера. Впрочем, на мысли о Карлинге времени не оставалось. По счастью, мозг Краузе продолжал регистрировать дистанции и пеленги по мере поступления.

– Курс и скорость цели? – спросил он в переговорную трубу.

– Курс ноль-восемь-пять, скорость одиннадцать узлов. Это только прикидки, сэр.

Прикидки или нет, но они сходились с его оценками.

– Где я на этом курсе пройду в ее кильватере?

– В миле за кормой. Больше. Меньше чем в двух.

– Очень хорошо.

Этого он и хотел. Дистанция убывала, хотя пеленг смещался. Итак, снова: орудия или глубинные бомбы? Вспышки орудий ослепляют. Поставить свое зрение в критический момент на кон ради шанса на попадание? С близкой дистанции? Но удастся ли попасть при таком волнении и при быстро меняющейся дистанции? Нет, от орудий придется отказаться.

– Вахтенный командир торпедно-минной части!

– Да, сэр.

Молодой Сэнд. Младший лейтенант. На родине у него была какая-то нехорошая история с женщиной, но его надежность как офицера сомнений вроде не вызывала.

– Приготовьтесь сбросить кучную серию. Мы пройдем над целью на высокой скорости, так что нужна точность. И выставьте малую глубину.

– Есть, сэр. Кучная серия, малая глубина.

Последний приказ увеличивал риск. Подлодка погружается быстро, и, если ее застигли на поверхности, она сразу попытается уйти как можно глубже. Краузе рассчитывал, что она не успеет погрузиться глубоко. Если все пойдет, как он задумал, бомбы взорвутся вокруг нее. Если выставить большую глубину, они сработали бы под ней, не причинив ей вреда.