и прокручивал в мыслях ситуацию с пожаром. Что же могло произойти в доме? Отец надоел односельчанам? Заснул с сигаретой? Поссорился с цыганами? Соседка во всех красках рассказала, как они тушили всей улицей дом. Как долго ждали пожарников. Даже прозрачно намекала Диме на материальную благодарность за похороны, ведь скидывались на улице все, кто мог, на гроб нищему соседу.

После кладбища зашли с родителями в сельсовет, оформили бумаги на землю и уехали назад, с тяжелыми впечатлениями от посещения родного дома.

Жизнь продолжалась, в институте наступала сессия. Дима усиленно читал, сдавал зачеты, активно готовился к экзаменам, практически жил в институте.

— Студенты сегодня совсем не слушали, они просто ждали, чтобы вставить свое слово! — по длинному коридору медленно шли два преподавателя и обсуждали прошедшую лекцию.

— Извините, не могли бы вы расписаться в моей зачетке? — обратилась к одному из преподавателей симпатичная девушка.

— Вот видите коллега, даже на первом курсе только подписей хотят! Оценок и споров! А знания? Когда студенты будут требовать знаний?! — расписываясь в зачетной книжке, возмущался профессор.

Дима наблюдал за уходящими преподавателями и почесывая затылок искренне завидовал студентке, ему еще только предстояло получать тот же зачет у ворчливого профессора.

— Тоже к нему? — осторожно укладывая зачетку в сумку, звонко произнесла девушка.

— Да уж, к нему. На лекциях он мне показался довольно суровым, страшновато идти даже, — ответил Дима, не поднимая глаз.

— А ты просто вызубри, он спрашивает только начало и конец конспекта. Я вот от корки до корки учила, а не пригодилось! — склонив голову к плечу, ответила студентка.

Дима заинтересовался способом получения зачета:

— Ты тоже с первого курса?

— А ты наблюдательный, — засмеялась девушка, одевая сумку на плечо.

— Меня Дмитрием зовут, а тебя? — протянул по инерции руку Димка.

— Катюха я… но для тебя, Екатерина, хи-хи-и-хи-и, — смешной ты какой.

Дима взглянул новой знакомой в глаза и на мгновение окружающий мир остановился. Он целиком, от макушки головы до концов купленных родителями иностранных кроссовок, утонул в ее взгляде. Там, на глубине, жила целая параллельная вселенная, со своими звездами и планетами, с морями и теплым океаном, там были горы и даже заоблачная высь! Таких эмоций во взгляде он еще не испытывал. Ужас и горечь он знал по опыту, с чувствами сострадания и милосердия от родителей тоже успел познакомился, груз предательства и ненависти длительное время жили с ним, но это чувство было абсолютно новым и необычайно сильным.

Испугавшись самого себя, Дима быстро отвел глаза и промычал, стараясь оправдаться:

— Я-я-я себя не очень чувствую, наверное, не пойду сейчас на лекцию.

— Да. Ко-о-онечно-о, ты-ы-ы…может тебе нужна помощь? — смутилась Катя.

— Хм, если у тебя есть конспект лекций, наверное, сможешь помочь. Буду рад, — ответил, красный как спелый помидор, Димка.

Два дня спустя они сидели вместе в библиотеке. Через неделю зубрили конспект, а когда миновал месяц знакомства, бродили, держась за руку в вечернем парке.

Прошло несколько лет. Дима стал неплохим мужем, а Катя его любимой женой, дипломы успешно были защищены, а у Екатерины даже появился выпирающий животик, в котором ожидал встречи с родителями его маленький обитатель.

Когда мертвые снятся

— Дима-а-а, Димочка, Дима-а-а проснись! Проснись! Что с тобой?! — трясла мужа испуганная Катя.

Дима приоткрыл глаза и с хрипом глубоко вдохнул. Сердце выпрыгивало из груди, руки и ноги онемели, а голова болела так, как будто по ней ударили тяжелой кувалдой несколько раз.

— Да уж, приснится же такое, — прохрипел Дима, — фух-х, принеси воды, пожалуйста!

Усевшись на край кровати, Дима глубоко вздохнул, глотнул холодной воды из стакана:

— Никогда бы не подумал, что сон может быть таким реальным.

— Ты кричал и трясся во сне! Я сперва подумала, может приступ, какой начался, а потом стал задыхаться и размахивать руками, я никогда такого не видела, страшно то, как было. Хух, ну и сильно напугал же ты меня, — Катя легла на кровать и поглаживая живот прикрыла глаза, стараясь успокоится.

Дима ущипнул себя за ногу, проверяя, в настоящей квартире находится или продолжает видеть сон, поморщился от боли и обернулся в сторону Кати:

— Представляешь, сон о том, как я очнулся здесь, в этой кровати. Ты рядом лежишь и все реальнее чем сейчас.

— Проснулся значит в три часа ночи и пошел на кухню воды попить. Пью, и собрался уже назад возвращаться, как заметил под столом движение странное. Подумал еще, откуда там сквозняку взяться, окно ведь вечером закрывал. Заглядываю под скатерть, а оттуда на меня в буквальном смысле слова прет, большой черный комок, ну знаешь, как бывает дым от резины, густой такой или жженая охапка черной шерсти какая-то. Черный этот дым шевелится весь внутри, ерзает, как будто живой. Я спотыкнулся и свалился назад, затылком вот ударился о край раковины.

— Только, вот что чудно, это сон, а голова раскалывается, как будто я в действительности треснулся там башкой, — потирал затылок Дима. — Ну вот, поднялась эта чернота надо мной и парит, рассматривает меня, я лежу и не двигаюсь на полу. Чувствую, внезапно у меня в голове появляются мысли, отчетливо ощущаю, что не мои они, а этой пригорелой тучи.

— Давненько не виделись, друг! Припомнил меня? — мысленно говорит мне туча.

— А у меня внутри ощущение такое досадное, до боли знакомое, аж сердце щемит. Как будто бы я в детстве неожиданно оказался у отца в доме.

— А эта чернота и говорит мне:

— Узна-ал, вспомнил меня! Молодец! Явился я к тебе, напомнить, о себе. Не оставлю, обязательно будем вместе! От отца ты избавился, а от меня далеко не уйдешь! Дождусь подходящего случая и снова прокрадусь внутрь, будешь нашим, у тебя врожденные задатки есть! Склонности, от папаши по наследству. От него тебе кстати, привет. Терзается