Он обнял ее и прижал к стене, словно боялся, что она может вырваться, хотя в глубине души хотел, чтобы она сопротивлялась, но она даже не пыталась. Ему лучше выпустить бы пар раньше, в поединке.

Глаза заволокло, будто туманом. Она освободила руки, подняла и погрузила пальцы в его волосы. Эврар ослабил хватку и принялся поглаживать ее бедра. Она смотрела на него так, словно хотела убедиться, что он никуда не уйдет. Словно понимала, что он уже не сможет жить без нее. Никогда.

— Эврар… — прошептала она.

Эти несколько звуков выразили и удивление, и желание, и радость.

— Иэн отправил меня с поручением. Велел ехать незамедлительно. Я до сих пор не понимаю причину. Но не могу сказать тебе, куда и зачем. — Он тяжело перевел дыхание. — Хочешь, чтобы я ушел?

Брови ее приподнялись, рот приоткрылся. Она смотрела на него так, будто ждала ответа или хотела сама задать вопрос.

— Марджери, ты хочешь, чтобы я остановился?

В глазах вспыхнул свет.

— Ты же еще не начинал, — прошептала она.

Он сжал сильнее ее бедра и поцеловал. Вкус ее пьянил, сводил с ума. Торсом он чувствовал ее грудь. Она запрокинула голову, подставляя шею для поцелуев.

— Я скучал по тебе, — произнес он. — Мечтал обнять.

Каждое слово он подтверждал ласками, а она отвечала, впивалась пальцами в его плечи. Затаив дыхание, он оторвался от ее губ и принялся покрывать поцелуями лицо.

— Я хотел тебя каждую ночь. Скажи, что ты тоже. Скажи мне…

Он никогда не сможет ею насытиться. Он не просто желал обладать, это было потребностью, такой же, как дышать.

Марджери положила голову ему на плечо, когда он вошел в нее, и тихо застонала.

Он наслаждался тем, как скользили бедра, как дыхание ее сбивалось. Одежда казалась огромной преградой к наслаждению, и он ругал себя, что не снял ее сразу.

Он прижимал Марджери к стене и удерживал коленом, она казалась очень легкой, почти невесомой, но значила для него очень много… Стала для него всем. Он поймал себя на том, что готов впиться в ее шею зубами.

— Почему ты остановился?

Лишь на мгновение. Его заставили пришедшие в голову мысли, в том числе о том, что в комнату в любой момент может войти Иэн или кто-то из стражников.

Она провела ладонью по его щеке, посмотрела с тревогой и нежностью. Он сам никогда не был с ней таким, даже в постели вел себя как животное.

— Я сделал тебе больно?

Теперь она провела по его щеке большим пальцем.

— Недостаточно.

Он оглядел след на ее шее и выругался.

— Ты заметил?

Она смотрела на него во все глаза.

— След. Это опасно.

— Но так приятно. Сделай это еще раз. А потом мы поговорим о том, почему ты уехал и бросил меня.

Чуть припухшие губы… Он сделал ей больно? Везде? Но почему она молчит? Будто она…

— Я и раньше оставлял следы?

Рука ее невольно потянулась к шее.

— Мне удавалось их скрывать. Он ничего не заметил. Не думай о плохом, мне было приятно. И потом я касалась их с удовольствием, они напоминали о тебе. Это, наверное, глупо, но…

— Мы больше не должны здесь встречаться. Уорстоун в замке.

Потоки крови походили то на лед, то на пламя. Тело стало твердым, будто было отлито из стали. Мысли в голове шелестели, как осенняя листва. Он должен уйти, в этой комнате находиться нельзя. Но он не мог даже отпустить ее, не мог не прикасаться. Ему будет плохо без нее, физически плохо.

Словами не выразить чувства, но надо было найти момент и объясниться раньше.

— Я рискую не только собой. Это не важно. Но… у меня есть семья.

— Что? — Марджери задрожала.

Он удерживал ее, пока не понял, что она серьезно пытается вырваться. Тогда он стал опускаться на пол, увлекая ее за собой.

— У тебя есть семья?

Что в этом удивительного. У каждого человека есть семья.

О, боже, какой он дурак. Ему никогда не приходило в голову, что понять фразу можно по-разному.

— Нет, нет, не в том смысле. У меня есть мама и сестра, они живы, Иэну известно, где их найти.

— Ты так сказал…

Он провел рукой по синякам на ее шее.

— Тебе точно не больно?

Она накрыла его руку своей и попыталась прижаться щекой.

— Как твоя семья связана с Иэном?

— Он проезжал через нашу деревню и увидел меня. Братьев тогда… В тот день в поле работали только мама, я и сестра. Сначала он дал нам монет, а потом… ты права, стал им угрожать.

— С ними сейчас все в порядке?

— Да, будет хорошо и дальше, пока я делаю все, что велит Иэн.

На ее лице мелькнуло сомнение, взгляд медленно скользнул влево и застыл.

— Где ты был? — спросила она. — Что он заставил тебя сделать?

Он ожидал совсем не этого вопроса.

— Я правда не могу тебе сказать. Если ослушаюсь, от последствий не смогу спастись.

— Ты должен. Или… может…

— В чем дело, Марджери?

Она тяжело сглотнула.

— Может, то, что он заставляет делать тебя, хочет получить от меня?

Нет, это невозможно. Если Иэн отправит ее с заданием, если только решит втянуть в свои омерзительные игры, он найдет способ для мамы и сестры дать им сбежать. Надо лишь продумать, как их предупредить.

Какой же он болван! Ведь Иэн уже втянул Марджери, когда привез сюда.

— Я не знаю, что он от меня хочет, почему я здесь. — Она поджала губы. — Я предлагала ему себя. Еще в самом начале, когда он забрал меня у Руля. Но он отослал меня.

Его стала душить мысль, что пальцы Уорстоуна могут коснуться ее локонов. Он должен держать себя в руках. Из тех, кто участвовал в планах Иэна, голову сохранили лишь умеющие сохранять хладнокровие.

— Для всех ты его любовница, хотя он никогда не был с тобой. Думаю, все это часть игры, пока нам неизвестной. Но я точно знаю, что Иэн ведет сейчас активную переписку с родителями.

— Значит, та женщина… в замке Руля… должна была передать послание?

Она в игре, это ясно. Даже если Эврар говорит правду, она только сейчас поняла, что таковая ведется. Игра, призом в которой будет сокровище, дающее безграничную власть.

— Тебе лучше ничего об этом не знать, так безопаснее, прежде всего для тебя.

— Полагаешь, Иэн должен был убить меня?

Эврар кивнул.

— Я чувствую, что-то происходит. Сегодня Иэн решил устроить ужин в Большом зале, и настроение у него непривычно хорошее. Это