скрывала. В постели с ним она не испытывала страха, только страстное желание. И… любовь. Ей казалось, Эврар испытывал нечто похожее.

Учитывая их преданность семьям и угрозы со стороны Уорстоуна, совместное будущее виделось трудным, но Марджери была готова ко всему ради Эврара. Только к нему она испытывала чувства такие же сильные, как к родным.

Эврар часто внимательно на нее смотрел, интересно, какими он видел ее глаза, волосы? Какие появлялись мысли? Стоит ли думать об этом, когда болит свежая рана на сердце? Очевидно, он не любил ее, раз не хотел рисковать всем ради совместного будущего. Марджери была даже рада, что места ударов и синяков дают о себе знать, это хорошее напоминание, с какой силой Эврар сжимал ее, словно хотел удержать, у нее есть пока оправдание для собственной надежды на искренность его чувств.

— У тебя распухла губа.

От слов Иэна она вздрогнула.

— Все в порядке? — продолжал лорд.

Когда все хорошо, человек не холодеет от страха и сердце его не сжимается.

— Когда я ударилась, взмахнула рукой и случайно задела губу.

— Какая же ты неуклюжая. — Иэн покачал головой, подул на пергамент и отложил в сторону.

— О, я всегда была неуклюжей, милорд, — закивала Марджери.

Во время такого разговора она чувствовала себя хуже с каждой минутой. Что она говорит? Как можно так себя ударить? Вероятно, Иэн ей не поверил, но что за игру он затеял? Трудно сказать, каковы его мысли, он смотрит на стол, так и не поднял на нее глаза. Со стороны могло показаться, что он всецело занят делами.

— Ты голодна? — спросил он, раскладывая перед собой чистый пергамент.

Смена темы ее порадовала.

— С нетерпением жду ужина в Большом зале.

Уорстоун поднял голову и вскинул бровь.

— Тебе не нравится жить в моих покоях?

Как она сглупила!

— Любой был бы счастлив жить в твоих покоях, милорд.

Что же сказать дальше? Что она слишком здесь задержалась, что сойдет с ума, если еще раз начнет разглядывать те же трещинки на камне? Она живет в роскоши, невозможной для заключенной. Стоит на что-то пожаловаться — и она лишится комфорта.

Иэн опередил ее, словно прочитал мысли.

— Ты умная. Жаль, не настолько, чтобы не выдать себя в том коридоре.

— Я видела тебя до того, но спряталась на кухне. И никому ничего не сказала. И не скажу.

Он постучал по перу и начал писать.

— Разве не ты говорила мне, что тебе нечего рассказывать, ты ничего не видела?

Что с ней происходит? И в этих своих ошибках она готова обвинять Эврара? Как же болит голова! Иэн пытается подловить ее. Эта игра может плохо кончиться. Впрочем, ей уже все равно. После того как Эврар лишил ее будущего, все потеряло смысл.

— Что случилось с той женщиной?

— Какой женщиной?

Зачем она спрашивает? Хочет навредить себе, дать понять, что кое-что все же знает?

— Ты был с ней в коридоре, когда я вас заметила.

— Ах, та? Она мертва.

Марджери едва устояла на ногах. Впрочем, почему она так реагирует, ведь и раньше подозревала, что Иэн не оставил ее в живых.

— После того как ты нас увидела, мне пришлось так поступить. Ее больше нельзя было использовать как гонца, ведь она могла рассказать о тебе.

Тон его был ледяным, как и взгляд. Он так спокойно говорил о том, что убил женщину… И причина в том, что она, Марджери, всего-то спустилась в кухню за едой. Только вдуматься… О нет, об этом лучше не думать.

Остается надеяться, что братья не получили ее послание с просьбой о помощи, что они не появятся в Уорстоуне. К сожалению, она слишком поздно поняла, что они ничего не смогут для нее сделать. Разве что будут просто знать, где она, что помнит о них…

— Хочешь знать, когда я отпущу тебя? — Он взял в руки два свитка, подул на каждый поочередно, свернул и положил в небольшую шкатулку, стоящую тут же на столе. — Мне очень интересно, что ты предпримешь против меня? — Иэн поднялся, оглядел пальцы и расправил тунику. — Ты ведь не будешь отрицать, что постоянно думаешь обо мне?

Он так шутит? Или ему известно, что было у них с Эвраром?

— Что ты сделаешь со мной, милорд?

— Ты опять за свое. Скажу, что пока ты ведешь себя так, как я и предполагал.

— Задаю вопросы?

Иэн усмехнулся.

— Скажи, ты совсем меня не боишься? Потому позволяешь себе так легко со мной говорить? Это забавно…

Что с ней происходит? Она даже в детстве сама себя защищала, а позже, став взрослой, еще и своих родных. Она полюбила Эврара, потому включила и его в этот список. Даже забыла о своей безопасности. Таким своим поведением можно подтолкнуть Иэна из Уорстоуна взять кинжал и перерезать ей горло.

Иэн встал и сделал несколько шагов в ее сторону, и она приготовилась к атаке, будь то физическая или словесная.

Однако он вытянул руку, чтобы она положила сверху свою. Играет в благородного лорда. Какой фарс!

— Я буду сопровождать тебя на ужин, — произнес он совершенно спокойно.

Марджери не пошевелилась.

— Ну же. У меня редко появляется возможность сделать нечто доброе без ненужных мне последствий. Этот случай именно такой.

Иэн оглядел ее руку, то, как она положила ее на него, словно он был источником утешения, а не боли.

— Ты здесь потому, что я решил понять, способен ли еще быть добрым с теми, кто мне предан. Признаюсь, я подумывал использовать тебя иначе, но у меня мало времени, а дел очень много. Большая часть закончена… да, большая часть… Но…

Иэн не мог не заметить странности в ее поведении, у него должны были возникнуть подозрения, однако он твердой походкой шагал вперед, даже дыхание было ровным и спокойным.

Марджери пришлось согласиться играть по его правилам. По коридору они прошли к лестнице, затем вниз, ступень, еще ступень… Она думала лишь о том, как не споткнуться и не упасть.

— Ты стала тихой и молчаливой…

Причина в том, что у нее слишком много вопросов, которые она не может задать, да и не желает слышать ответы человека — любителя не заканчивать предложения, не договаривать в прямом и переносном смысле. Рядом с лордом Уорстоуном она испытывала ужас, и никакими усилиями не удавалось унять дрожь пальцев.

Марджери все больше склонялась к тому, что он знает о ней и Эвраре, интересно, заговорит ли с ней об этом? Сейчас по его тону и виду можно решить, что он вполне доволен и