И если он знал, то откуда? Просто знал возможности Ольги или донёс кто-то из присутствовавших там? Она вздохнула про себя, подумав, что придётся устроить допрос с эмпатом находившимся рядом ратникам охраны.

— Ольга проследила все три прохода. Из двух проходов на второй уровень один оказался заваленным, зато другой был открыт, а рядом со входом стояла машина, которая числилась в угоне. Старшие, которых прислал Круг, спустились вниз и обнаружили следы и свежие мумии.

— Свежие мумии — звучит немного странно, — заметил князь. — Как определили, что они свежие?

— У меня тоже этот вопрос возник, — согласно кивнула Кира. — Мне ответили, что у них одежда была слишком чистой. Если бы они лежали долго, их бы присыпало пылью — там много пыли, и есть движение воздуха.

— Ясно, продолжай.

— Наши люди под прикрытием Старших сумели вытащить несколько трупов, однако существа почувствовали живых и явились туда. Старшие их отогнали, но всё равно были вынуждены отступить. Мы возвели в проходе несколько перегородок и установили пост охраны на выходе, так что проход сейчас запечатан надёжно. Я обсудила результаты с сиятельной Мартой Вишневской, и мы пришли к выводу, что эти самые свежие мумии и были причиной проблем. Какие-то люди зачем-то проникли вниз, существа их выпили, получили много энергии, усилились и резко увеличили активность.

— Так, — кивнул князь. — Дальше.

— Последний проход вёл на третий уровень, вот он и оказался самым интересным. Он вёл в подвал жилого дома за пределами старого фабричного городка, и им явно регулярно пользовались. Исследовать его мы не рискнули — существа были слишком возбуждены, и спускаться туда было слишком опасно. Пока просто запечатали и установили охрану.

— И что в результате? — потребовал князь. — Чего нам ждать?

— Подземелье надёжно запечатано и хорошо охраняется. Думаю, неприятных сюрпризов уже не будет, так что будем просто ждать возвращения сиятельной Драганы. А до тех пор займёмся расследованием, кто туда проник, зачем, и кто мог пользоваться ходом на третий уровень.

— Курт Гессен пришлёт своих людей, они тоже будут участвовать, — распорядился князь.

— Конечно, княже, я не возражаю, — согласно кивнула Кира. — Если они не будут мешать.

Князь непонимающе посмотрел на неё.

— Ты это, давай не увлекайся, — сказал он с некоторым удивлением.

— Не буду, княже, — согласилась она.

— Кеннер дурно на тебя влияет, — укоризненно покачал он головой. — Была тихая, скромная девочка, и что мы видим сейчас?

Неясно было, откуда князь взял эту идею о тихой и скромной девочке, но Кира предпочла обойтись без уточнений.

— Прости, княже, — повинилась она.

— Сейчас прощаю, но ты лучше бери пример со своего господина. Он хоть и наглый, но всё же понимает, до каких пределов можно наглеть.

— Я поняла, княже.

Князь молчал, с интересом её рассматривая, отчего Кира чувствовала себя ужасно неуютно.

— А скажи, Кира, — вдруг спросил он, — ты не хочешь на меня работать?

— В каком смысле? — не поняла она.

— В смысле сменить господина, — пояснил тот. — Обещаю, что ты не пожалеешь. И с деньгами не обижу, и наследственное дворянство получишь сразу.

— Я же клятву давала, — в полной растерянности сказала она.

— Есть способы снять клятву безо всяких последствий, — пренебрежительно махнул рукой князь. — Было бы желание.

— Прости, княже, — твёрдо сказала Кира. — Дело не в клятве. Верность отдаётся только раз, и я свою уже отдала. Да и зачем тебе предательница? Предавший раз, предаст снова, второй раз это гораздо проще.

— Ну ладно, раз так, — легко согласился князь, оставив Киру в полном недоумении. — Всё тогда, иди.

Глава 10

Я стоял в коридоре, рассматривая пейзаж в иллюминаторе и думая о том о сём, когда услышал сзади шаги и почувствовал Драгану. У меня уже давно неплохо получается определять хорошо знакомых людей по ощущениям, а в последний год-два я стал безошибочно это делать и с малознакомыми. Не знаю, каким образом это работает… возможно, чувство ауры? Хотя мне думается, никто толком и не знает, что такое аура — я встречал несколько плохо согласующихся между собой определений. Возможно, это слово вообще не стоит употреблять — по крайней мере, до тех пор, пока мне не встретится человек, который действительно знает, что такое аура, и способен это внятно объяснить.

— Почему сбежал? — поинтересовалась Драгана, встав рядом и тоже глядя в иллюминатор.

В кают-компании нынче бурно обсуждался вопрос, стоил ли перелететь поближе к той рощице, или же это слишком опасно, и лучше оставить дирижабль здесь, а туда незаметно подобраться пешком. Я ушёл оттуда, когда обсуждение окончательно скатилось в ругань. Вчерашние враги трудно притирались друг к другу, психологическое напряжение копилось, и дамы в конце концов решили, что настал подходящий момент сбросить это напряжение хорошим скандалом. Ну а что — способ надёжный, проверенный поколениями стервозных баб. Через некоторое время они, конечно, вернутся к конструктивному диалогу, но до тех пор я предпочту держаться в стороне.

— Я не в состоянии оценить, насколько опасно подлетать туда, — честно ответил я. — Так что ничего умного я сказать не мог, а просто сидеть и слушать вашу перебранку смысла не имело.

— Ты странный, Кен, — усмехнулась Драгана. — Обычно тот, кто не может сказать ничего умного, как раз больше всех и говорит, а ты почему-то молчишь. Очень необычное поведение, особенно в твоём возрасте. Вот поэтому нашим аналитикам и приходится ломать голову, что ты за личность такая непонятная.

— Ой, только не начинай опять про Рюрика, ладно? — недовольно поморщился я. — Я вообще не понимаю, зачем ты держишь сотрудников, которые вместо анализа выдают подобный бред.

— Работа у них такая, — развеселилась она. — Лучше выдать бредовое заключение, чем сказать «не знаю». Бред начальство простит, а вот если аналитик признается, что не знает, сразу встанет вопрос о служебном соответствии.

— Я от своих, наоборот, требую, чтобы в таких случаях не высасывали ответы из пальца, а честно признавались, что данных для ответа недостаточно.

— Вооот, — наставительно подняла палец она. — Очень ты странный, не вписываешься в стандартные шаблоны поведения.

Я только беспомощно махнул рукой в ответ. Какой смысл что-то отрицать, если любое твоё слово толкуется совершенно определённым образом? Хотя я на самом деле уже не думаю, что она верит в Рюрика и тому подобные теории. Скорее всего, это просто привычный стиль общения — между делом выдвинуть какое-нибудь безумное обвинение, а потом смотреть, как человек оправдывается. Или не оправдывается.

— Ну ладно, пусть Рюрик, если тебе от этого будет приятно, — вздохнул я. — Что решили-то?

— Да подлетим поближе, конечно, что же ещё? — хмыкнула она. — И так ясно было, что никто