— Любопытно… — Доктор Аваддон сделал несколькопометок в блокноте. — Как я уже сказал, ваш брат заявил, что знал обовсем. Он считает, если бы пошел на условия грабителя, ваша мать осталась быжива. Эта мысль — корень всех его мучений.

Кэтрин потрясла головой.

— Безумие…

Аваддон огорченно понурил голову.

— Мисс Соломон, благодарю вас за информацию. Как я ибоялся, ваш брат сейчас немного оторван от реальности… Признаться, из-за этихопасений я и пригласил его на повторный прием. Бред — нередкое явление, когдадело доходит до болезненных воспоминаний.

Кэтрин покачала головой:

— Питер — здравомыслящий и рассудительный человек.

— Да, но…

— Что «но»?

— Рассказ о событиях того вечера был только началом…крошечной частью длинной и неправдоподобной истории.

Кэтрин подалась вперед.

— Что он вам наговорил?

Аваддон печально улыбнулся:

— Мисс Соломон, позвольте задать вопрос: браткогда-нибудь обсуждал с вами нечто спрятанное в Вашингтоне… или говорил, чтостережет бесценное сокровище… некую древнюю мудрость?

Кэтрин была изумлена.

— О чем это вы?

Доктор Аваддон протяжно вздохнул.

— Я расскажу вам нечто такое, что глубоко вас потрясет,Кэтрин. — Он умолк и посмотрел ей в глаза. — И я буду несказаннопризнателен за любые дополнительные сведения по этому поводу. — Онпотянулся к ее чашке. — Еще чаю?

«Еще одна татуировка!»

Лэнгдон с тревогой опустился на колени рядом с раскрытойкистью Питера и изучил семь крошечных символов, прежде скрытых прижатыми кладони пальцами.

— Это цифры, — удивленно сказал Лэнгдон. — Ноони ни о чем мне не говорят.

— Первое — римское числительное, — заметилАндерсон.

— Вряд ли. Цифры IIIX не существует, вероятно, имеласьв виду цифра: VII.

— А остальные? — спросила Сато.

— Точно не скажу… Похоже, это арабские 885.

— Арабские? Вроде самые обычные.

— Наши обычные цифры и есть арабские. — Лэнгдонтак привык объяснять это студентам, что подготовил лекцию о вкладе восточныхкультур в мировую науку. Одним из их достижений была современная системасчисления, обладающая такими преимуществами перед римской, как позиционнаянумерация и наличие нуля. В конце лекции Лэнгдон обычно напоминал, что именноарабская культура подарила человечеству слово «al-kuhl» — название любимогонапитка гарвардских первокурсников. Алкоголь.

Лэнгдон озадаченно посмотрел на цифры.

— Я даже не уверен, что это 885. Слишком уж прямыелинии. Вдруг это не цифры?

— А что?

— Не знаю. Вся татуировка напоминает… руны.

— То есть? — не поняла Сато.

— Рунические буквы состояли из одних прямых линий,потому что их было проще высекать на камне.

— Если это руны, то что они значат?

Лэнгдон покачал головой. Он хорошо знал только одинрунический алфавит, футарк — германскую форму письменности III века, а это былне футарк.

— Честно говоря, я даже не уверен, что это руны. Надоспросить специалиста. Известно множество рунических алфавитов: безлинейноеруническое письмо хольсинг, коротковетвистые мэнские руны, «пунктированные»руны стунгнар…

— Питер Соломон — масон, не так ли?

Лэнгдон растерялся.

— Да, но при чем тут это? — Он встал, нависнув надкрошечной женщиной.

— Вот вы мне и скажите. Вы говорили, что руническиебуквы вырезали на камнях, а первые масоны, насколько я понимаю, быликаменщиками. Я попросила своих специалистов узнать, какое отношение Рукамистерий может иметь к Питеру Соломону, и поиск выдал единственныйрезультат. — Сато умолкла, словно подчеркивая важность своейнаходки. — Масоны.

Лэнгдон вздохнул. Будь его воля, он сказал бы Сато то жесамое, что говорил студентам: «Поиск в “Гуглe” — не синоним “научныхизысканий”». В наше время, когда для поиска по ключевым словам открыты огромныемассивы информации, складывается ошибочное впечатление, что все на светевзаимосвязано. Мир опутан единой информационной паутиной, которая с каждымгодом становится все плотнее и плотнее.

Лэнгдон собрал в кулак все свое терпение и ответил:

— Неудивительно, что ваши специалисты наткнулись намасонов. Вольные каменщики — более чем очевидная связь между Питером Соломономи множеством других эзотерических тем.

— Верно, — согласилась Сато. — Потому истранно, что за весь вечер вы ни разу не упомянули братство вольных каменщиков.В конце концов, вы рассказывали о некой древней мудрости, доступной лишьизбранным. Это не наводит вас на мысль о масонах?

— Наводит… а заодно на мысль о розенкрейцерах,каббалистах, алюмбрадах и других эзотерических обществах.

— Однако Питер Соломон — масон, и очень влиятельный.Всякий раз, как речь заходит о тайнах, масоны невольно приходят на ум — вот ужкто любит мутить воду!

Лэнгдон услышал недоверие в этих словах, и ему сталонеприятно.

— Если хотите узнать что-нибудь о масонах, лучшеспросите их самих.

— Я спрошу того, кому можно доверять.

Ее ответ показался Лэнгдону невежественным и обидным.

— Для справки, мэм, вся масонская философия построенана принципах честности и открытости. Масоны — одни из самых надежных людей,каких вам только повезет встретить в жизни.

— Существуют весьма убедительные доказательстваобратного…

С каждой минутой директор Сато нравилась Лэнгдону все меньшеи меньше. Долгие годы он изучал богатый символизм и обширную иконографиюмасонов, а потому знал, что масонство — одно из самых незаслуженно заклейменныхи недопонятых обществ в мире. Регулярно обвиняемые то в поклонении дьяволу, тов стремлении захватить власть над миром, масоны предпочитали не отвечать накритику и оттого становились легкой мишенью.