Мы покупали те игрушки, в которые хотели поиграть сами. Но в результате мы решили-таки задачу совместного времяпрепровождения с детьми. Дети играли с нами? Играли. Время хорошо и весело проводили? Да. Так отлично, задача решена. Постепенно дети поняли, что мы готовы с ними играть, но есть разные игры – их, детские, и наши, взрослые. Мы всегда давали им выбор – совместно играть в нашу игру или же самостоятельно поиграть в свою. И кажется, убили этим двух зайцев – дети научились развлекать себя сами. Кончилось это, правда, одним интересным запросом в «Яндексе», о котором я вам расскажу чуть позже.

«Кусенька, а давай спросим у мальчика, можно ли взять его лопатку?»

Как я убрала из своей жизни детские тусовки

Когда Мишка родился, мы жили на первом этаже. Моей мечте о прогулках на балконе по понятным причинам не суждено было сбыться. Но у меня была спасительная договоренность с педиатром (он, видимо, заметил, как мне не хочется, особенно морозным зимним утром, тащиться с коляской в парк): «Встаете утром, подходите к окну и смотрите на градусник – если ниже десяти градусов, можете оставаться дома». Как в школе, помните? Была какая-то отметка, и если температура опускалась ниже, можно было никуда не идти. Это уж я потом поняла, что оставаться дома, пожалуй, еще хуже, чем все-таки пойти прогуляться хоть немного на свежем воздухе и самой проветрить голову. Но сейчас не об этом. Каждый раз, когда я наворачивала круги с коляской по парку, я с интересом и некоторой тревогой наблюдала за муравейником на детской площадке. С интересом – потому что это был неизвестный для меня организм, и очень удивительный: подумать только – незнакомые друг другу взрослые люди вынуждены довольно длительное время проводить друг с другом в этом странном месте. Тревога же моя была связана с тем, что рано или поздно мне придется стать частью этого сообщества. А мне, прямо скажем, не очень этого хотелось.

До этого момента я жила по принципу «Увидел человека – узнал человека – человек интересен – общаюсь с человеком». Я люблю сама выбирать, с кем мне общаться, и не люблю, когда мне это общение навязывают. На детской площадке, никто мне выбора не оставлял: взрослые собрались здесь не по интересам и не по желанию, а на том простом основании, что у них есть маленький ребенок, которого хорошо бы развлечь. И это только вершина айсберга. На самом деле на детской площадке собрались люди, которые, как в клубе анонимных алкоголиков, хотят поделиться своими проблемами, удачами и неудачами в таком трудном деле, как воспитание ребенка. Ты вроде не пьешь и проблем вроде у тебя нет, а ты все равно уже в этом клубе – просто по факту рождения ребенка.

С самого начала меня поразило удивительное сходство родительского сообщества на детской площадке с собаководами (да, опять я пытаюсь сравнить детей и собак, но просто напрашивается). Вы замечали, что родители часто запоминают друг друга не по своим именам, а по именам детей? «А что-то Пети сегодня нет, вы не видели? Может, заболели?» Во-первых, маму Пети зовут Елена, во-вторых, вот это вот «заболели».

Ты приходишь на детскую площадку и делаешь мучительный выбор: либо встать на детскую сторону и ковыряться с ребенком в песке, качаться с ним на качелях, бегать наперегонки и катать машинки, либо примкнуть к родительской тусовке. Игры на детской стороне чреваты последствиями. Я, например, уже на десятой минуте остро почувствовала некоторую искусственность происходящего, будто я на сцене. Самое неприятное было осознавать, что образ такой веселой матери, которая озорно катает машинки, совершенно не соответствует действительности. Я же не такая совсем. Но почему-то я прихожу в парк на этот небольшой квадрат земли и немедленно начинаю вести себя неестественно. Ну то есть понятно, почему я так поступаю: потому что родительское сообщество требует от меня такого поведения. Я же хорошая мать, а значит, должна весело скакать с ребенком на горку и обратно, попутно пересыпая песок в ведерко.

А вот эти социальные игры в песочнице? Вы же тоже в них участвовали, признайтесь? Приплетаюсь я на площадку, сажусь аккуратно на краешек песочницы, пока Мишка начинает раскладывать свои богатства в виде кучки лопаток, ведерок и формочек. И тут слышу над ухом елейный такой голос: «Кусенька, а давай спросим у мальчика, можно ли взять его лопатку? Потому что просто так, без спроса, лопатку брать нельзя. Вот и мама этого мальчика ему не разрешает брать чужую лопатку». Во-первых, меня сразу ставят в безвыходное положение: мне приходится войти в эту игру, хотя я не собиралась. Во-вторых, кто сказал, что я не разрешаю Мишке брать чужие лопатки? И в-третьих, хочу я того или нет, мне придется и Мишку вовлечь в это странное общение, сказав ему (тоже странным голосом): «Мишка, ты же одолжишь лопатку?» И сама на себя злюсь: что это за обучение ребенка манерам не по своей воле? Если бы я хотела объяснить ребенку, как делиться с окружающими чем бы то ни было не в ущерб себе, то точно не стала бы это делать при всех на детской площадке.

В общем, стало быстро понятно, что игра на детской стороне опасна для моей психики. И я перешла к взрослым. Но тут, сюрприз-сюрприз, не легче. Я и так-то не суперобщительный человек, а здесь, в родительской тусовке, от тебя ждут всех деталей вашей жизни с ребенком: «А с горшка вы уже слезли?» (кто это «мы»?), «На кого из детских психологов подписаны?» (я или ребенок?), «Читаете уже по слогам?», «Как спасаетесь от гаджетов?» (да для меня это спасение вообще-то). Меня постоянно проверяли, соответствую ли я статусу «хорошей заботливой матери». Я-то думала, что я отличная мать – Мишка улыбался мне, значит, все хорошо. А тут с каждым нашим с ним походом на площадку выяснялось, что и «котлетки из кабачка» я не жарю, и о новейших исследованиях в детской психологии я не в курсе. И тут я осознала кое-что важное для себя: я не хочу так глубоко погружаться в детскую тему. Это не моя профессия,