— Никого, — испуганно шепнула Женька, а я открылаглаза и первым делом убедилась, что кровать не только пуста, но и тщательнозаправлена. Не похоже, что Олимпиада сегодня ложилась. Я обшарила взглядомкомнату. Луна заглядывала в окно, и рассмотреть предметы можно было без помощифонарика. — Ее здесь нет, — шепнула подружка, а я отчаянно замоталаголовой, призывая ее к молчанию и ткнула пальцем в направлении двери, судя повсему, ведущей в ванную. Правда, оттуда тоже не доносилось ни звука, так чтосомнительно, что Олимпиада решила принять ванну в столь поздний час. —Стой здесь, — шепнула Женька и отважно шагнула в комнату, а я попробоваласмотреть сразу в оба конца коридора и отчаянно застучала зубами. Женька,которая однажды уже побывала здесь, неплохо ориентировалась. Она заглянула вванную, которая, к счастью, оказалась пустой, и приступила к обыску. Не знаю,что она надеялась найти, мои силы целиком ушли на то, чтобы не грохнуться вобморок в самый неподходящий момент, оттого я не сразу поняла, что держит вруках Женька, когда она подскочила ко мне. — Взгляни сюда, — шепнулаподружка. — Как думаешь, на кой черт старухе мужская пижама? — И всамом деле, в руках у Женьки была пижама, старенькая, застиранная, в настоящиймомент довольно грязная, с разными пуговицами и обтрепанными манжетами.

— Идем отсюда, — взмолилась я, меньше всегоспособная в ту минуту думать о пижамах.

— Она была спрятана в ванной, в грязном белье, —хмуро сообщила Женька и добавила: — Все-таки это странно.

— Мы уходим? — робко спросила я.

— Надо найти старуху, — кивнула Женька, вернулапижаму на место, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Мне сразу жесделалось легче дышать, более того, я вроде бы даже начала соображать.

— Где мы будем ее искать? — ворчала я. — Вэтом дурацком замке полно комнат плюс подвал и еще сколько угодно всякогодерьма, о котором мы даже не подозреваем. Чем рыскать наугад, лучше завтрапроследить за Олимпиадой.

— Лучше-то оно лучше, — вздохнула Женька, —только вот сделать сие не так просто. Сдается мне, бабка покруче Штирлица,такая враз заподозрит неладное.

— Старухи нет в комнате, логично предположить, что онаотправилась к этому типу, — не унималась я, мало обращая внимания на словаподружки. — Если она покинула дом, то ясно, что не через центральный вход.Сколько дверей в доме?

— А мне откуда знать? — вытаращила глазаподружка. — Есть дверь с кухни, дверь в сад, больше не видела.

— Надо пройти по всему дому и проверить.

И мы отправились по коридору. Первым делом проверили дверь,выходящую из кухни. Она была заперта на засов, так же как и дверь в сад. Мыпрошли дальше и вскоре обнаружили еще дверь. Женька толкнула ее, она без трудаподалась, и мы увидели винтовую лестницу в подвал. Где-то внизу горел свет. Мыс Женькой переглянулись, и подружка отважно шагнула на первую ступеньку. —Мы ж хотели проверить все двери, — запаниковала я.

— Она может прятать его и здесь, — возразилаЖенька и начала спуск, а я, чертыхаясь, пошла за ней.

Очень скоро мы оказались в мрачном коридоре с низкимпотолком, у основания лестницы горел фонарь, дальше коридор тонул во мраке. Воттогда я совершенно отчетливо услышала чей-то стон, вздрогнула и уставилась наЖеньку. Подружка замерла с открытым ртом, по ее физиономии стало ясно: я неослышалась. Стон повторился, а вслед за ним едва различимый всхлип, точнокто-то плакал за стеной.

— Что это может быть? — пришла в себя подруга.

— Здесь кто-то есть, — пискнула я.

— Ясно, что есть, а кто?

Глупее вопроса я сроду не слышала и хотела прямо так изаявить об этом Женьке, а еще мне не терпелось побыстрее убраться из подвала.Но перепуганная Женькина физиономия почему-то произвела совершенно обратныйэффект — мне вдруг стало смешно.

— Это привидение, — заявила я подруге. — Покрайней мере, в фильмах они именно так стонут и всхлипывают.

— Какое привидение? — разозлилась подружка. —Откуда бы ему здесь взяться?

— Понятия не имею. Может, наш чокнутый Лев Николаевичприобрел его в Шотландии за сумасшедшие деньги.

Женька фыркнула и заметно повеселела.

— А может, это какой-то акустический эффект? Человекспускается в подвал и слышит стоны… Может, включается магнитофон?

— Может, ты прекратишь гадать и мы посмотрим, что тамдальше? — прервала я поток ее красноречия и пошла по коридору с поразившейменя саму отвагой.

То, что Лев Николаевич мог завести привидение, казалось мневполне возможным (одного взгляда на этот дурацкий замок достаточно, чтобыпонять: у дяди есть проблемы), и Женька скорее всего права: это фокус, что-товключается в тот момент, когда в подвал входят люди. Ничего себе аттракцион. Ноесть любители, которым это пришлось бы по вкусу. Успокаивая себя подобнымобразом, я достигла поворота, здесь коридор сужался и почти полностью тонул втемноте. Даже моего оптимизма было недостаточно, чтобы продолжить путь. Женьканалетела на меня и задышала в затылок.

— Что дальше? — спросила она шепотом, включилафонарик, и мы увидели, что коридор идет вниз, через каждый метр имеласьступенька, и так — пока хватало света фонаря. — Идем? — спросилаподружка. Я кивнула, скорее от отчаяния, и тут совсем рядом раздался леденящийдушу вопль.

Не помня себя, я бросилась к лестнице, таща Женьку за руку,впрочем, подгонять ее не требовалось, если б не узкий коридор, мы навернякапришли бы к финишу одновременно. Не помню, как мы выскочили из подвала и,захлопнув дверь, привалились к ней спиной.

— Если это фокус, — отдышавшись, заявилаЖенька, — то по Левушке психушка плачет.

Теперь, когда мы вновь оказались в знакомом коридоре,происшедшее в подвале воспринималось как чья-то глупая шутка. В самом деле, ктотам мог стонать? А вдруг у нас с Женькой слуховые галлюцинации? Если честно, неособо в это верилось. Значит, все-таки фокус. И тут Женька выдвинула еще однуидею.

— А если это он? — заявила она.

— Кто? — растерялась я.

— Тип с бородой, естественно. Может, он ранен? Оттого истонет.

— Тогда ему лучше стонать подальше от дома.

— Вряд ли Лев Николаевич или его гости заглядывают вподвал. А отсюда ничего не слышно.

— Хочешь вернуться? — с тоской спросила я.