В средней школе проблемный мальчик по-прежнему опасался приближаться к девочкам. «Я их не понимал. Я был безнадежен. Когда я видел симпатичную девочку, то сразу говорил, что она мне нравится, и она меня отвергала. Я никогда не ходил на выпускные и на танцы. Девочки нравились мне с расстояния – некоторых я даже любил. Но в основном я работал».

Он по-прежнему фантазировал насчет рыжеволосой «фам-фаталь» из Чилливака. В старшей школе Кит целовался с несколькими девочками, и ему понравилось, но пойти дальше он стеснялся. Он стоял на стреме, когда Брюс и его приятели развлекались со своими девушками, но ничего не понял – до него доносились только стоны и вздохи из темноты. Будучи Джесперсоном, он сторонился любой наготы и избегал заходить во двор к соседям, где родители позволяли детям бегать полураздетыми.

Около четырнадцати лет его отношение стало меняться. Он впервые увидел обнаженную женскую грудь и позднее описал испытанный шок.

Отец повез нас в десятинедельное путешествие по тридцати трем штатам и четырем провинциям; по пути мы заезжали к друзьям и родственникам. Так мы оказались у его брата на острове Фого близ Ньюфаундленда. Дядя Айван был священником в поселке, где жили рыбаки и корабельщики.

На острове я познакомился с восемнадцатилетней девушкой, мечтавшей выбраться с Фого. Мне тогда было четырнадцать – а я оказался наедине со зрелой девицей, которая отлично целовалась и пахла как женщина. Мы лежали с ней в высокой траве, но хотя у меня и стоял, я не осмеливался сделать следующий шаг, тем более что мой дядя был священником. Около часа я играл с ее грудью через свитер – для первого раза было здорово. После этого она стащила свитер и выставила наружу свои бледные груди с голубыми венами. Мерзость! От вида ее дряблой белой плоти меня едва не стошнило.

На вечеринке я познакомился с шестнадцатилетней девушкой с темными волосами, доходившими до ее маленькой упругой попы. Мне было с ней хорошо, и я целовал и щупал ее через одежду. Я испытывал облегчение от того, что она не стала раздеваться, потому что не хотел заходить слишком далеко и сердить ее. Позднее я узнал, что на Фого в четырнадцать лет уже выходят замуж.

Судя по всему, хранить секреты на острове не умели, потому что очень скоро мой отец начал говорить о «проблемах Кита с девчонками». Он шутил об этом со своими приятелями, и все хихикали над наивным Китом, примитивным и отсталым. Я сбегал на пристань и прятался под рыбацкими сетями. Часами я притворялся Тварью из Черной лагуны, выжидающей возможности схватить невинного прохожего. Вот насколько я был зол. К счастью, никто мне так и не попался.

Остаток времени на Фого я прибегал к той же самой фантазии о твари под сетями, когда кто-нибудь упоминал о моих проблемах с сексом. С течением времени я забыл шестнадцатилетнюю девушку и не мог вспомнить ее лица, но я навсегда запомнил эти обвислые груди мелового цвета с уродливыми синими венами.

Когда мы вернулись в Селу, я начал читать про секс и про то, что на самом деле происходит между мужчинами и женщинами. Я фантазировал, как возвращаюсь на Фого и начинаю все сначала. Надо было мне поиграть с ее большими голыми грудями, а не пугаться их. Надо было заняться с ней сексом. Мне было интересно, вырвалась ли она с острова.

Позднее в тот полный событиями четырнадцатый год своей жизни Кит все-таки сумел заняться сексом. С привычной позиции жертвы он описывал тот случай как изнасилование:

Отец повез меня на рыбалку на побережье Вашингтона, и в наш последний вечер я шел по пляжу и наткнулся на девушку восемнадцати лет, которая сидела возле костра. Мы посидели и поговорили, и она сказала, что я очень красивый и высокий. Мы поцеловались, и она начала снимать с меня одежду. Она взяла меня за руку и вставила мои пальцы себе внутрь, а потом сбросила плед и показала сиськи.

У меня встал, и она сказала: «Вот так мне нравится». Она уложила меня на спину и забралась сверху, достала моего дружка и скакала на мне, пока я совсем не вымотался.

Пока я провожал ее до ее пикапа, она сказала, что будет на том же месте следующим вечером, но мы с отцом наутро уезжали в Селу. В те выходные моя сексуальность по-настоящему раскрылась. Теперь я знал, каково это, когда тебя соблазняет влюбленная и разгоряченная женщина. Я долго не мог думать ни о чем другом.

6

Познакомьтесь с Игорем

В 1969 году Кит со своими привычными двойками и тройками перешел в старшую школу Селы, и у него сразу начались конфликты с другими учениками. Как обычно, он принимал обидные школьные ритуалы на свой счет. «С новичков всегда сдергивали штаны перед девчонками, но я не знал, что это традиция. Я вошел в здание школы и увидел, что мой брат Брюс и еще десяток старших ребят дожидаются меня. Я сопротивлялся, отбивался и причинил достаточно серьезный ущерб, но они все равно спустили на мне штаны до щиколоток. Потом они с хохотом разбежались. Мне пришлось прямо перед всеми расстегнуть ремень и натянуть брюки обратно. Когда я сам учился в старших классах, то никогда не снимал штаны с новичков. Я не видел в этом ничего смешного».

Очень скоро Кит узнал, что репутация странного парня из средней школы шла впереди него. Ученики стали называть его Игорем или, сокращенно, Игом. «Это начал Брэд – просто как шутку. Но кличка прижилась. Мы все видели Игоря в фильмах про Франкенштейна, но я был высокого роста и не хромал. Какое-то время я думал, что они пытаются сказать, мол, наш отец доктор Франкенштейн, а я – его монстр, но это не имело смысла. В общем, я просто смирился – мистер Хороший Парень. Больше мне ничего не оставалось. Спустя какое-то время я вообще перестал ощущать себя в школе. Я как будто притворялся, что я в школе. Это был единственный способ как-то выживать».

Годы спустя Лес Джесперсон говорил про своего сына: «Его главной проблемой была излишняя уступчивость. Его можно было уговорить на что угодно. И другие этим пользовались».

В школе у Кита постоянно просили взаймы и никогда не возвращали долга. Он стал постоянной мишенью для розыгрышей. Хотя ростом