Парк у Великой стены был огромным и тянулся через весь город. Нечего было и думать, чтобы убрать его за один день. Сначала я задумала распределить всех вдоль забора, чтобы сделать весь парк чуточку чище. Но быстро поняла, что при таком способе, результат работы совершенно потеряется на большой площади. И итог будет таким же, как если бы я предложила бродить по дорожкам. Энтузиазм у наших помощников не пропадет только к том случае, если они увидят значимый эффект своих усилий. То есть, сделала я вывод убирать надо всем вместе в одном месте, так, чтобы люди поняли, каким может быть этот парк.

И логичнее всего начать с начала... Вот только один край находится у дома утех, а другой — в дальнем конце города, где почти никто не бывает. И это снова плохо... Мало кто увидит, как мы потрудились.

- Хараш, - дернула я его за руку и спросила шепотом, - а какая дорожка через парк самая популярная? Где ходят больше всего?

- Ты хочешь начать с нее? - улыбнулся он. Я кивнула. - Правильное решение. Тогда начинать надо прямо здесь.

Я сто раз была на субботниках в своем мире. Но Большой Куш совершенно уникальный город во всех смыслах этого слова. И люди здесь совершенно уникальные. Уборка парка превратилась в общегородской праздник.

Сначала, когда мы начали сгребать мусор, сухую траву и убирать валежник, к нам присоединились местные ребятишки, которые носились между кустами, помогая и мешая одновременно. Они же разнесли весть, что на субботник пришла огромная толпа народу по всему городу. И к нам стали подтягиваться те, кто хотел бы помочь, но боялся оказаться единственным дурачком, над которым все смеются.

Народу как-то резко стало больше. Я первое время еще успевала замечать, откуда они приходят, а потом появилось ощущение, что они просто возникали из ниоткуда. Кто-то приходил со своими инструментами, кто-то с пустыми руками, но работа находилась всем. Надо было не только сгребать мусор и грузить его на тачки, но и таскать тяжелые бревна, забытые кем-то из близлежащих домой, выносить из парка крупные, сломанные ветки, трухлявые стволы...

Я принесла грабли, но сама едва ли успела почистить квадратный метр газона. И теперь носилась между кучками людей, раздавая команды, координируя разные группы жителей города: тех, кто выносил габаритный мусор, тех кто потом сгребал остатки граблями, тех кто грузил собранное на тачки, тех кто таскал тачки к краю парка, где мы стали складировать весь мусор. Тут опять сказалась моя неподготовленность, я даже не задумалась, как и куда вывозить то, что мы соберем. И теперь в редкие минуты покоя замирала от страха, что я не найду на чем вывезти из города мусорный Эверест, и все будет напрасно.

Когда появился первый мужчина с повозкой и лошадью, я готова была повиснуть на его шее и разрыдаться от радости. Теперь мы грузили хлам сразу в телегу. А тетка Лауша, взгромоздившись рядом с возчиком, поехала показывать, где за городом есть большой овраг, в который можно сбросить весь мусор.

Я каждый раз встречала вернувшегося из рейса извозчика криками радости. И была страшно удивлена, когда оказалось, что все это совсем разные люди. Телеги курсировали по улицам почти непрерывно.

Момент, когда появились музыканты я тоже пропустила. Просто в один прекрасный момент поняла, что где-то рядом звучит знакомая музыка. И одуряюще пахнет пиццей. Луиш с помощницами устроили на краю парка импровизированную кухню, и не покладая рук готовили там пиццы и напитки, чтобы накормить и напоить людей, работающих на субботнике.

Причем помощниц и помощников у Луиша оказалось гораздо больше, чем помогали ему в пиццерии. И я была немного шокирована, когда увидела за разделочным столом главу департамента чревоугодия, который невозмутимо собирал «субботниковую» пиццу.

Но больше всего я удивилась, когда стало смеркаться. Мы пришли на субботник довольно рано, и я совершенно не заметила, как пролетел день. Как и прошлый раз, в пиццерии, я устала так сильно, что еле шевелила ногами. Побегать мне сегодня пришлось не просто много, а очень много. В какой-то момент меня даже усадили в телегу, потому что на своих ногах я уже не успевала. Но зато мы очистили от мусора весь парк. От одного края до другого...

Потом, через несколько дней, когда я пришла в себя, я попыталась как-то оценить то, что я делала, то, как я впервые у жизни руководила таким огромным количеством людей. И не смогла. Весь день оказался разбит на отдельные осколки, которые мелькали в моей памяти как на карусели, и никак не складывались в единую картину. Все как будто бы прошло мимо меня, как при открытии пиццерии. Хотя в этот раз я не просто резала овощи...

Весь следующий день я решила посвятить отдыху. Хараш умчался куда-то по своим делам рано утром и пообещал принести что-нибудь вкусненькое. А я лежала в постели и шарилась в яблокофоне. Смотрела фотографии и думала что, все равно скучаю по своей семье. И даже по брату. Как он теперь-то будет жить? Больше ни на кого не свалишь свои неудачи. А папа? Ему больше некому читать длинные поучительные нотации на тему «нормальные девушки уже давно замужем». А маме больше не на кого покричать, выплескивая недовольство собой, моим отцом, работой и всеми вокруг.

Я листала фотографии и мне бросилась в глаза одна странность, на которую я раньше не обращала внимания: на наших общих снимках, они всегда были вместе, втроем, а я отдельно. Чуть в стороне, с иным выражением лица, отстраненная, одинокая... как будто бы я уже тогда была в другом мире.

И я вдруг поняла: мне без них гораздо лучше, чем с ними. Мне не надо было дожидаться собственной смерти, надо было собрать вещи и уехать. Лучше снимать комнату с подселением у какой-нибудь старой бабки, чем жить с людьми, с которыми у тебя нет ничего общего. И я совершенно зря винила себя, а иногда и их. Не виноват никто. Просто мы разные. Они и я. И им хорошо втроем, без меня. А у меня есть шанс собрать вокруг себя людей, с которыми хорошо мне.

- Это дочь Мариши, - голос герцога Буркингемского прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула. - Красивая. Но на мать совсем не похожа...

- Ваша светлость, да сколько можно! - вспылила я, раздраженная чем, что внезапным появлением герцог до чертиков напугал меня и помешал моим размышлениям. Я как раз дошла до чего-то важного. Но от страха так и не успела поймать свою мысль за хвост. - Когда вы перестанете подкрадываться и орать мне в ухо?! Я так скоро заикаться начну!

- А что я сделать-то могу?! - возмутился в ответ герцог, - было бы чем перестать подкрадываться, так я бы с радостью!

- А стучать вас не учили?!

- Стучать? - недоуменно спросил он и задумчиво повторил, - стучать... хм...

И через секунду в стене напротив кровати что-то застучало. А потом в другой комнате... на кухне... а потом стук стал отдаляться и, наконец все стихло. Я счастливо вздохнула, потянулась, открыла фотографию и снова всмотрелась в лица моей семьи, надеясь, что сбежавшая мысль вернется. Но не тут-то было. Она сгинула безвозвратно. Но зато я поняла, что сердце больше не щемит от тоски. И, вообще, Хараш, Луиш и тетка Лауша мне гораздо ближе моей прежней семьи.