В Плахино часто бывали очень сильные морозы. Там не живут вороны и воробьи, потому что при таком холоде они могли замерзнуть на лету и камнем упасть на землю. Иногда, в особо морозные дни, несколько дней подряд беспрестанно дул северный ветер, называемый тамошними жителями «сивер». Это тихий, но не перестающий ни ночью, ни днем леденящий ветер, который едва переносят лошади и коровы. Бедные животные день и ночь неподвижно стоят, повернувшись задом к северу. На чердаке избы были развешены рыболовные сети с большими деревянными поплавками. Когда дул «сивер», поплавки непрестанно стучали, и этот стук напоминал музыку Грига «Пляска мертвецов». Выходить в такие дни из избы было крайне трудно и почти смертельно.

Как оказалось, лишь пару раз ссыльному готовила пищу назначенная старостой баба, но потом она отказалась, и Луке пришлось первый раз в жизни попробовать самостоятельно приготовить себе пищу. Результат был плачевный. Выручила соседская женщина, согласившаяся стряпать для епископа.

Лука никогда не расставался и в ссылках с Новым Заветом. Он читал его сам, а потом предложил крестьянам приходить к нему, чтобы слушать Слово Божие. Поначалу все как будто с радостью согласились, но потом с каждым новым чтением слушателей становилось все меньше и меньше. Луке ничего не оставалось, как прекратить чтения и проповедь.

В Плахино пришлось епископу впервые в своей практике крестить двух малых детей. У него ничего не было: ни облачения, ни Требника, и за неимением последнего он сам сочинил молитвы, а из полотенца сделал подобие епитрахили. Убогое человеческое жилье, та самая изба, которую он ранее принял за кучу навоза, была так низка, что можно было стоять только согнувшись. Купелью служила деревянная кадка, а все время совершения таинства возле купели вертелся теленок.

В начале марта 1925 года в Плахино приехал нарочный из Туруханска и привез епископу письмо, в котором уполномоченный ОГПУ вежливо предлагал вернуться в Туруханск. Как впоследствии выяснилось, причиной тому стали события в туруханской больнице, где умер крестьянин, нуждавшийся в неотложной операции, которую без врача Войно-Ясенецкого не могли сделать. Вспыхнуло стихийное восстание крестьян, которые вооружились вилами, косами и топорами и решили устроить погром ОГПУ и сельсовета. Туруханские власти были так напуганы, что немедленно послали гонца в Плахино за доктором.

Лука без сожаления покинул место своей ссылки. Некоторое время спустя и люди, жившие здесь в нечеловеческих условиях, уехали из этого неприветливого места, переселившись ближе к реке. Казалось, что никто и никогда и не вспомнит о нем. Но в сентябре 2007 года миссионерская экспедиция духовенства Красноярской епархии поставила перед собой задачу отыскать место самой дальней ссылки епископа Луки. И им это удалось! На возвышенном берегу Енисея был установлен поклонный крест. Он имеет высоту более трех с половиной метров и хорошо просматривается с реки, напоминая проплывающим о духовном подвиге епископа Луки (Войно-Ясенецкого). Прикрепленная к нему памятная табличка гласит: «По Благословению Высокопреосвященнейшего Антония, Архиепископа Красноярского и Енисейского, водружен Крест сей духовенством Таймырского благочиния, в лето от Рождества по плоти Бога Слова 2007.IX.13 на месте ссылки святителя Луки, Архиепископа Красноярского и Крымского, имевшей место быть в год 1924, в станке Плахино Туруханского района».

Обратный путь в Туруханск был не слишком трудным. Продвигались на лошадях и собаках. Первым, кто встретил епископа Луку в Туруханске с распростертыми объятиями и неподдельной радостью, был тот самый милиционер-комсомолец, который вез его из Туруханска в Плахино.

Врач Войно-Ясенецкий опять начал работу в больнице. Он был единственным врачом на огромной территории Туруханского края.

На Енисее в то время свирепствовала трахома. Из-за этой болезни многие местные жители – кеты, селькупы, эвенки – теряли зрение. Епископ Лука часто и удачно оперировал больных с последствиями трахомы. Рассказы о его врачебной деятельности вошли в фольклор местных народов: «Большой поп-шаман с белой бородой пришел на нашу реку. Скажет поп-шаман слово, махнет рукой – у слепого сразу глаза откроются! Потом уехал поп-шаман, опять глаза у всех болят».

Уполномоченный ОГПУ А. Стильве встретил епископа Луку изысканно вежливо, осведомлялся о здоровье и житье в Плахино. Он теперь как будто не замечал ни благословений, которые Лука преподавал своим пациентам, ни саней, застеленных коврами, на которых его возили в церковь, где он совершал службы и говорил проповеди. То есть всего того, за что ранее он отправил его на верную смерть за полярный круг!

Второе пребывание в Туруханске длилось восемь месяцев: от Благовещения Пресвятой Богородицы до ноября. Дети епископа, узнав из телеграммы своего отца, что он из Туруханска переведен в новое место, обратились за разъяснением к туруханским властям, но не получили ответа. Тогда в марте 1925 года они направили ходатайство М. И. Калинину, прося его «войти в положение нашего отца и наше, обратить внимание также и на болезненное состояние его, удостоверенное прилагаемыми докторскими свидетельствами, и на наше необеспеченное положение». Завершали они свое письмо словами: «На Вас, т. Калинин, мы возлагаем нашу последнюю надежду. Не сможете помочь Вы – никто нам не поможет». В отделе частной амнистии ВЦИК отложилось небольшое дело по данному факту[91]. ВЦИК направил в ОГПУ запрос о возможности помилования и возвращения епископа из ссылки. На запросе чья-то равнодушная рука (может, даже и Генриха Ягоды) начертала: «Отказать» и отрицательный ответ поступил во ВЦИК.

Письмо центрального регистрационного отдела ОГПУ во ВЦИК

№ 192247

6 мая 1925 г.

Секретно

В Секретариат ПрезВЦИК

С возвращением переписки по делу Ясенецкого-Войно Луки сообщается, что таковой является ярым черносотенцем, организовал к-р. группировку, распространял к-рев. воззвания, вел антисоветскую агитацию.

Постановлением Комиссии НКВД по админвысылкам от 26/X-23 г. Ясенецкий-Войно выслан в Сибирь сроком на 2 года. Будучи в высылке, Ясенецкий-Войно не прекращал своей антисоветской деятельности, почему и был переведен в отдаленную местность в Сибири (Туруханский край).

Учитывая изложенное, удовлетворение ходатайства о помиловании нежелательно.

Секретарь Коллегии и начальник ОЦР Шанин

ГА РФ. Ф. Р-3917. Оп. 13. Д. 193. Л. 187.

Ближе к концу лета с низовьев Енисея приходили один за другим пароходы, привозившие многочисленные партии ссыльных, у которых истекали сроки высылки. Эти пароходы должны были отвезти их, а вместе с ними, как надеялся епископ Лука, и его, ибо у него срок тоже истекал, в Красноярск. Но пароходы по одному и группами уходили вверх по Енисею, увозя ссыльный народ. А владыку не вызывали для получения документов. Он волновался и надеялся, что не сегодня, так завтра обязательно уедет и он.

Утром 20 августа, по обыкновению, владыка читал утреню, а последний пароход под берегом разводил пары. Первый протяжный гудок парохода… Он читает четвертую кафизму Псалтири… Последние слова тридцать первого псалма поражают, как гром, как голос Божий, обращенный к нему: «Вразумлю тя и наставлю тя на путь сей, воньже пойдеши, утвержу на тя