— Милая! Тише. Все хорошо, я рядом! 

Отец держал меня на руках, видела, как слеза катится по его щеке. 

Он очень взволнован. Мне стало страшно за него. Я постаралась затихнуть и взять себя в руки.

— Воды! Скорее принесите ей воды! — кричал отец, подавая руками жесты.

Ко мне подбежала служанка и поднесла холодный жестяной кубок.

— Пей, доченька! Ты очень давно не пила! Слава Одноликому! Ты пришла в себя! 

Крепко его обняла и прижалась к груди. Мгновенно полегчало. Его запах и тепло, приводили в чувства. 

— Брысь отсюда! — буркнул он, когда почувствовал, как между нами вклинивается что-то пушистое. 

Услышав громкое мурчание, догадалась кто это…

Мой леопард прыгал от счастья и катался по полу. Не удержалась и звонко расхохоталась. Зверь очень забавный! Такой огромный, а ведёт себя, как котёнок! 

Мне хотелось рыдать от горя и радоваться одновременно. Я была несказанно счастлива, оказаться дома. Но до сих пор не верила, что все осталось позади.

Это слишком страшно! То что они со мной сделали, за гранью жестокости! Даже от них такого не ожидала. Все кончено. Но легче не становилось…

— Папа… Прости меня! — всхлипнула я, зарываясь лицом ему в грудь.

Он гладил меня по голове, непрестанно целуя в макушку.

— За что? Милая, ты просто болела… 

— Я убила человека! — мой голос вздрогнул, отчетливо помнила блеск кинжала и раздирающую бок боль. 

— Что ты такое говоришь? Милая! Это просто кошмар! Все будет хорошо. Лекарь тебя осмотрит. 

Его добрый взгляд придавал сил. Я немного успокоилась. Но не отпускала ворот его камзола. Хваталась за отца, как грудной ребёнок. Совсем разбитая и ослабевшая. 

Мой папа лучший мужчина на этой земле. Он очень благородный и справедливый человек. А как он любил мою маму! Красивая история их больших чувств, облетела весь остров. 

Он был нежен с нами. Никогда не кричал. Даже ругался по-доброму. Скорее ворчал и обижался. Что будет с ним, узнай он, как обошлись с его единственной дочерью! У меня защемило сердце. Он не переживёт.

Я не могу поделиться этим кошмаром.

Леопард запрыгнул на кровать, и как отец не пытался его скинуть, зверь настойчиво прижимался к моему лицу. Он лизнул меня прямо в нос и громко заурчал. 

— Позже, тебе надо будет поесть. Ты очень давно не принимала пищу. Эви, внимательно слушай лекаря. Это тебе не игрушки! — у него плохо выходило быть строим.

Неисправимо мягкий человек, когда дело касается меня. 

Уверена, не будь я титулованной принцессой, с таким отцом, все равно бы себя ей чувствовала.

Он потрепал леопарда по холке.

— Твой кот невыносим! Он орал, как бешеный. Хотелось его прибить, чтобы помолчал.

— Как вижу, папа, он жив…, — усмехнулась я.

— Конечно, жив. Знал этот мракобес, что я не трону любимого котёнка своей девочки. Вот и измывался.

От его голоса мое дыхание выравнивалось. Я наконец оглядела родные покои. Все на месте. Теплые фиалковые оттенки. Шелковое постельное белье кремового цвета. Серебристый леопард рядом и нежный аромат ирисов и жасмина от вазы.

Я должна забыть. Любой ценой. Забыть и не расстраивать своего любимого родителя. Он слишком сильно переживал. Вижу по его осунувшемуся лицу. Пересчитала новые морщинки у глаз. И решила, никто об этом не узнает.

****

Мне не хотелось выходить из комнаты. Казалось, перешагну порог и вновь окажусь в чужом замке. Потеряю свое имя и право голоса. Я пыталась вычеркнуть все имена из своей головы. Вырвать эти воспоминания и швырнуть в огонь. 

Мне даже не хотелось выяснять, что произошло. Сон это был, или злая магия.

— Я ждал тебя к ужину, милая. Ты очень мало ешь уже который день. 

Сначала в комнату зашла служанка с подносом, а затем появился мой отец.

На столе расставили множество лакомств. Леопард облизнулся и принялся тереться о мою ногу. Попрошайка! 

— Я вспомнил, что ты очень любишь крольчатину с грибным соусом. Попробуй. Я сам охотился. Хотел тебя порадовать.

Я улыбнулась. Как это приятно, когда о тебе заботятся. Когда тебя любят…

Сердце отчего-то защемило. Образ молодого дракона, все ещё терзал мою память. Желтые глаза, периодически возникали передо мной. Они виделись мне в пиале с мёдом. В стакане эля, который держал мой отец. Я видела их в янтарных сережках, подаренных моим другом-купцом. 

Везде… 

— Моя маленькая Эви. Я виноват перед тобой. Прости, до сих пор никто не смог выяснить причину, по которой ты так долго спала. Я каждое утро на коленях молю Одноликого, чтобы это не повторилось. 

Он поднял кувшин и налил мне вина. Аккуратно отрезал кусочек кролика, и, положив на тарелку, полил грибным соусом.

— Папочка, ты здесь вообще ни при чем. Мы вместе и со мной все хорошо. Лучше скажи, где ты раздобыл такой редкий трюфель. Пахнет бесподобно! Мы с Лео истекаем слюной! 

Да, леопард точно истекал! Старательно облизывал мою ногу. 

— Это секрет. Я знаю места, расскажу только своим внукам, Эвидель. Такое передают через поколение, — отец улыбнулся краешком губ, и дразнящим жестом убрал от меня соусницу. 

— Папа, я ещё маленькая. Не доросла до свадьбы, — в тон ему, ответила я. 

— Смотря какой будет жених. Если достойный человек, я буду спокоен.

— Дай мне время, — я сделала самый просительный взгляд, на который была способна. 

Посмотрела ему в глаза сквозь опущенные ресницы. И он… Растаял. Ура! Я знала, что это сработает. 

Мы до глубокой ночи веселились и шутили. Только я и он. Тревога утихла. Не хотелось поднимать болезненные темы. Нам достаточно было, что сейчас мы вместе и счастливы. 

Отец поцеловал меня в лоб и пожелал доброй ночи. 

А вот ночи у меня совсем недобрые… папа.

******

Уже который день выспаться не удавалось. Что-то странное происходило с моим телом. Когда проваливалась в слабый эфемерный  сон, накатывало ужасное поедающие изнутри желание! Я ненавидела себя в эти секунды! Мне хотелось разорвать на себе кожу и выскрести порочное чувство.

Арсей был слишком реальным. Его поцелуи слишком настоящими. А жар его рук слишком обжигающим…

Все начиналось прекрасно. Нежный и ненасытный он долго меня ласкал, а потом топил с головой в неописуемых всплесках наслаждения. Чувствовала их так явно! Просыпалась от своих же бесстыдных стонов. Но до конца мы никогда не доходили. Стоило дракону войти в мое тело, его образ крошился на мелкие осколки, а его место занимали их образы… Жестокие и беспощадные.