– У Его Величества больше прав.

– Все верно, – согласился я. – Прав у него больше. Однако моя армия покрупнее. А еще все крепости королевства в моих руках. Мне кажется, такой юридический аргумент делает мои претензии на королевский дворец более весомыми.

Он некоторое время смотрел молча, затем во взгляде мелькнуло беспокойство.

– Надеюсь, только на дворец?

Голос его был настолько ровным, словно лед на высокогорном озере, что я не сразу даже понял, а когда сообразил, что барон имеет в виду, охнул и сказал громко:

– Что вы, барон! О короне я и не думаю. Это было бы слишком… чревато. Нет, пусть королем остается Кейдан. Я не выступлю против легитимности, но и отказываться от привилегий, что дает сила, было бы глупо.

Он чуть-чуть раздвинул губы в усмешке:

– В самом деле не думали о короне, сэр Ричард?

– У меня их несколько, – сообщил я.

Он не отрывал от меня насмешливого взгляда:

– О королевской, я имею в виду.

– Думать можно обо всем, – напомнил я. – Скажу честно, барон, если вам так уж хочется. В самом деле не думал… до недавнего времени. Слишком уж многое на меня свалилось. Но сейчас да, кое-что я мог бы делать и получше Кейдана.

Он снова деликатно и тщательно вытер руки о скатерть, поправил манжеты, мне показалось, что барон что-то никак не решается сказать, а когда наконец заговорил, то посматривал на меня с несвойственной ему полублудливой, полувиноватой усмешкой:

– Сэр Ричард, ваш двор уже начинает равняться по блеску и пышности иным королевским.

– И что, – буркнул я, – это плохо?

– Замечательно, – согласился он, – все короли стараются сделать свой двор настолько значительным, чтобы к нему стремились поэты, художники, философы! У вас это получается без особых усилий уже потому, что своими блестящими действиями и мудрым управлением…

Я поморщился, прервал:

– Барон, вы меня удивляете! Как будто кто-то говорит вместо вас. Давайте ближе к делу.

Он поклонился и дальше говорил, не поднимая головы:

– Да, я сам чувствую, что это не мое дело, но другие только шипят по углам, а вслух никто сказать не решается. Словом, вашему двору недостает некоторого блеска. А блеск придают красивые женщины.

Я фыркнул:

– Женщины? Их и так предостаточно!

Он поднял голову, в глазах все то же скрытое, я бы сказал, смущение, опять же очень нехарактерное для барона.

– Сэр Ричард, – проговорил он медленно и отвел взгляд в сторону, – осмелюсь напомнить, при всех дворах самые красивые женщины группируются вокруг королевы. Они становятся ее фрейлинами, у них свои порядки, но именно двор королевы и придает блеск, теплоту и очарование… А сейчас женщины разрознены, они как светлячки в ночи! Вот если собрать их воедино, это будет такой свет!

Я отмахнулся:

– Вот и собирайте, если совсем уж делать нечего.

Он сказал опасливо:

– Есть-есть, а то я вас знаю, сразу нагрузите еще… Значит, вы доверяете мне подыскать вам спутницу жизни?

Я поморщился:

– Ну и шуточки у вас, сэр Альбрехт. Я бы вам не доверил отыскать пару к сапогу, хотя оба будут в одной комнате. Точно сопрете, а мне всучите растоптанные тапочки! Передайте жаждущим, что мы все еще в крестовом походе!

Дверь распахнулась, вошел и сразу склонился в глубоком поклоне Куно, к груди прижимает толстую папку.

Я сказал с раздражением:

– Да заходите же, чучундр! Что-то неотложное?

Куно робко взглянул на недовольного барона Альбрехта:

– Для вас это, конечно, мелочь, но меня обеспокоила.

Я спросил нетерпеливо:

– Что стряслось?

Он помялся, отвел глаза снова, посмотрел на барона, Альбрехт встал и в раздражении пошел смотреть в окно на гуляющих внизу дам в роскошных платьях.

– Герцог Джонатан Меерлинг, – сказал Куно почти шепотом, – собирает армию.

– Что-о? Зачем?

– Повод есть, – сообщил Куно так же тихо, – он намерен посетить восточную часть королевства. Там пара его владений, но в тех краях он не весьма… популярен. Явись туда один или с малым отрядом – мигом сомнут и будут с торжеством носить его голову на пике, невзирая на месть со стороны короля. Однако на самом деле причина стягивания боевых отрядов в его замок, на мой взгляд, иная. Да и денег для такой простой поездки занимает многовато. И дают ему чересчур охотно. Знаете ли, чересчур.

Я помрачнел, спросил на всякий случай:

– Собирается поднять мятеж?

– Думаю, – ответил он осторожно, – по всему королевству это не получится, хотя и попытается. Однако его земли очень уж удобно расположены. Там одна-единственная дорога, а везде то бурные руки, то горы, то пропасти…

– Понятно, – прервал я. – Попробует отложиться.

Он наклонил голову:

– Да, вероятность высока. Прецеденты есть.

– Брабант и Ундерленды?

– Да, ваша светлость.

Я промолчал, чтó думаю о независимости этих регионов, такое непопулярное для лордов, никто не должен знать, посмотрел на своего канцлера очень внимательно.

– Ты знаешь характеры местных лордов, Куно. Нельзя ли его вызвать в Геннегау для разговора?

– Смотря о чем, ваша светлость.

– То есть может и не подчиниться?

– Если решит, что его планы раскрыты… кто бы полез в пасть льву?

Я скривился:

– Ну что за жизнь? Только-только начали строительство Царства Небесного в отдельно взятом королевстве… Уже и котлован под фундамент начали копать, а придется пустить под братскую могилу! Все же попробуй. Приложи все свои умения.

Куно поклонился, бросил взгляд на барона, тот вышел на балкон и, опершись о перила, с увлечением смотрел на часто дефилирующих внизу женщин. При здешней моде на глубокие декольте точка обзора у него восхитительная. Думаю, женщины потому и прогуливаются здесь так упорно и настойчиво.

За дверью прогремел топот, словно в приемной не бесшумные паркетные шаркуны, а пьяные арбалетчики. Дверь распахнулась, сэр Жерар сунул голову в проем.

– Едут!.. – прокричал он непривычно для него восторженно. – Из Ватикана едут!..

– Где они? – спросил я.

– Прошли через городские врата, – сообщил он торопливо. – Раздают благословения, народу сбежалось тьма, весь город там на коленях, потому продвигаются медленно.

Альбрехт посмотрел на меня с вопросом в серых строгих глазах:

– Собираетесь встречать?

– А вы?