не могу причинить вред всякому-разному. Столетницы не вредят никому!

– Ты чё, совсем поехавшая? – не выдержал Брют. – Тебе сразу сообщили причину, зачем ты нужна и что от тебя нужно. В ответном письме ты сказала, что всё поняла!

Брют чувствовал, как знобея пытается пробраться сквозь знаки. Видел, как хиреет Зябликов, не позволяя твари навредить Рою.

– А вас предупреждали, что столетницы не вредят, – повторила Шура.

– Перетащить в себя нечисть, а потом выпустить в казан – это вред? – уточнил Волчков.

– Да.

– Шура, – Брют говорил тихо и очень зло. – Ты не дура, ты идиотка.

– Ну и пошли в жопу, – ответила столетница и исчезла.

– Да чтоб тебя! – Брют подошёл к Зябликову. – Сейчас всё решим, держись!

Зябликов медленно кивнул.

– У меня идея, – подал голос Волчков, стирая с руки охранный знак. – Мы разделим эту тварь между собой, и она ослабнет. Обратили внимание, что она с трудом двигала двумя одновременно?

Брют и Як кивнули.

– Пока она будет пытаться разобраться, как управлять нами, вы быстро своим жужевом от неё избавитесь.

– Не нравится мне эта идея, – высказался Брют.

– Другой нет, – ответил Волчков. – Столетница эта дурная сбежала.

– Надо рискнуть, – согласился Як.

– Если что-то случится, – сипло сказал Брют, – я вас не отпущу.

– Замётано! – подмигнул Волчков и взял за руку Зябликова. – Давай, брат мой названый, поделись своей болью.

Брют чувствовал, как Рой корчится от боли. Чтобы побыстрее с этим закончить, он склонился над казаном и позвал в него воду из недр земли. Когда тот наполнился почти до краёв, обнял обеими руками бока казана и начал греть. Як тем временем сыпал в воду какой-то мусор, который находился в карманах у него и у стражников. Каждая новая щепка меняла цвет воды. С каждым новым цветом Як произносил новые слова.

Знобея внутри стражников бесилась и рвала их на части. Зябликов больше не мог стоять и опустился на землю. Лёгкие разрывало кашлем. Волчков сел рядом с другом и следил за манипуляциями Брюта и Яка.

Вода в казане уже кипела, а Як сказал последние слова:

– Будь в моих словах-наговорах всяческие недоговоры.

– На то моя воля, такова её доля, – подхватил Брют.

– Слышишь, вода, – Волчков собрал последние силы, – наши слова. Слышишь, земля, наши слова.

– И пусть знобея-лихорадка их услышит, – продолжил Як. – И пусть знобея-лихорадка их почувствует и сварится в нашей воде.

Зябликов упал на спину и закричал. Знобея рвала душу стражника.

– Смерть твоя, знобея-лихорадка, в нашей воде! – закричал Брют. – Отведай моей баньки!

Волчкова стошнило слизью, Зябликов замолчал и затих. Лихорадка стояла за спиной Брюта и зло свистела.

– Если твоя банька – смерть, то души твоих друзей со мной сварятся!

– Я их не отпускал. – Голос Брюта прозвучал откуда-то из недр его тела, низкий и очень злой. – Лезь в воду.

Як сел рядом с замом, положив руки ему на плечи, и закрыл глаза. Брют чувствовал страшную боль, когда Рой терял своих стражников. И Як облегчал её.

– Волчков и Зябликов ещё послужат, но однажды их надо будет отпустить, – тихо сказал Як на самое ухо Брюту.

Брют нехотя кивнул.

Тел Волчкова и Зябликова рядом не было, они расползлись туманом, чтобы собраться, когда Страже понадобятся их услуги.

Брют хотел наброситься на Яка, крича, что он предупреждал, что не стоит доверять Шуре. Все столетницы – блаженные твари. Но на Яка было страшно смотреть. Начальник Стражи упёрся глазами в то место, где раньше лежали его бойцы, и молчал. Знобея-лихорадка сварилась, но Стража заплатила за эту победу слишком высокую цену.

Брют поднялся и пинком разбил каменный казан. Тот разлетелся на мелкие кусочки, которые сразу ушли в землю.

– Брют. – Як повернулся к заму.

– Да, босс.

– Даю тебе три дня на горевание, а после надо работать.

Брют кивнул.

* * *

Глеб чувствовал, как зама колотит от воспоминаний. Заваренный шиповник давно остыл и превратился в неперевариваемую бурду. Глеб помнил день, когда к нему прилетели пчёлы и пригласили на собеседование в Стражу. Он так давно хотел в неё попасть. Буквально грезил, что станет частью самой сильной организации.

На собеседовании Як сидел подавленный, теперь Глеб понял почему. А ещё Глеб отлично помнил, почему его взяли в Стражу. В тот день он сразу заметил Волчкова и Зябликова. Они стояли невидимыми тенями, но вокруг них искажалось пространство, будто хотело их выплюнуть, но никак не могло понять, в какую сторону.

– Знаешь, почему меня Як в Стражу взял? – решил поднять настроение стажёр.

– Почему? – Брют разбавил шиповник кипятком.

– Я хорошо вижу искажения в пространстве. – Стажёр осмотрел квартиру Брюта. – У тебя здесь есть дверь в Явный мир, но ею давно не пользовались.

Брют удивлённо поднял глаза на Глеба.

– Ею последний раз пользовался Як, – сказал зам. – Когда мы ходили знакомиться с информатором. Теперь я другие дорожки знаю.

Глеб радостно кивнул.

– Может, это поможет нам найти убийцу?

Брют пожал плечами, но спорить не стал. Тот, кто убивал знатков со всякими-разными, явно не чурался использовать сильные заклинания, которые оставляли следы. А значит, способность Глеба на самом деле может помочь.

– А у Ската Иваныча ты что-нибудь видел? – предпринял последнюю попытку Брют.

Глеб покачал головой.

– Ладно, пойдём работать.

Глава 12

«Святогор»

Нора гипнотизировала телефон, не решаясь позвонить родным. Она не общалась с бабушкой с тех пор, как попала в аварию. И боялась звонить, потому что рисковала угодить в поток беспокойства. Но и не звонить нельзя, так беспокойства станет ещё больше. Ворон сидел рядом и переводил взгляд с телефона на столетницу и обратно.

– Мне набр-рать? – не выдержала наконец большая птица.

– Спасибо, не надо, – ответила Нора.

– Так звони уже! – всплеснул крыльями ворон и чуть снова не снёс чайник. – Как здесь всё неудобно!

Нора проигнорировала это замечание и отодвинула чайник поближе к стене.

На улице моросил дождь. Приятнее всего его было пережидать на даче. Сидишь перед окном на кухне, потягиваешь травяной чай и смотришь, как стекают с крыши серые от пыли струи воды.

Ворон нетерпеливо скрёб лапой по стулу. Последние два дня они только и делали, что препирались, пытаясь понять, как им вдвоём теперь жить. Выяснилось, что Нора не может далеко уйти от птицы, ей сразу становится плохо. Ворону тоже.

– Вот как мне ехать на дачу? Тебя же за домашнего питомца не примут, – думала вслух Нора.

– Пр-редлагаешь меня в клетку засунуть? – уточнил ворон.

– Да такой клетки не