растерялся – любопытство шакалов было почти осязаемым, щекотало бока, но не ставило дыбом шерсть на спине и загривке. Казалось, что они с Брайко попали на театральное представление, и, внезапно, не зрителями, а актерами. И теперь вынужденно купаются в лучах внимания и море аплодисментов – искренних, без затаенной издевки и подвоха.

Родители Дарины встретили их на крыльце. Погладили Гвидона, поругали Дарину, за то, что катается на муже, а не ходит лапами. Светлана переехала на руки к дедушке и осмотрела соседей с непередаваемым самодовольством: «Вот какая я молодец! Привела в гости рысенка!».

Мама предложила Иллариону пройти в комнату Светланы:

– Располагайтесь! Она с родителями поспит или на втором этаже, а вам на первом будет удобнее. Новая детская из прадедушкиной комнаты переделана, там есть отдельный выход во двор.

Разместив гостей, мама поставила на плиту три сковороды – «окрошку будете есть на обед, нечего с утра жидкое хлебать». Иллариону, Гвидону и Дарине пожарили яичницу с колбасой и грибами, детям – пышный омлет, и всем по паре куриных котлет. Брайко спрятался в рюкзак, когда старенькие шакалы начали его хвалить, и долго не хотел выходить, но потом поддался на уговоры Светланочки и вышел – сначала в комнату, а потом и в кухню-столовую.

Столовая понравилась им обоим. На стенах не было пустого места – фотографии волчье-шолчьего семейства и старших внуков разбавлялись корявыми рисунками Светланы, на двери висел длинный лист ватмана, склеенный из двух кусков. Лист покрывали голубые отпечатки лап: крупных волчьих, и шакальих – небольших и еще меньше.

– Это Виктория красила стены водоэмульсионкой и остатки краски во двор выставила, – объяснила мама. – Светланка побежала посмотреть, что это такое, а Гвидон с Дариной попытались ее остановить. Виктория как раз вынесла во двор бумагу, чтобы нарисовать плакат «С днем рождения», а дети по нему потоптались. Я посмотрела – так красиво получилось. Решила для истории сохранить.

Позавтракав, они вышли во двор, где на Иллариона обрушился водопад комплиментов: набежавшие со всех сторон соседи угощали его вкусностями, хвалили густоту шерсти, расцветку, ловкость движений и кисточки на ушах. Илларион быстро объелся, попросил шакалов называть его Ларчиком и присмотреть за Брайко, пока он ляжет немножко поспать. Все было очень вкусно, он не может больше проглотить ни крошки, и если ему не разрешат прилечь, заснет прямо на крыльце.

Он превратился, чтобы лучше выспаться, через некоторое время потянулся, обнаружил, что Светланка с Брайко устроились у него под боком и замурлыкал, надеясь, что мелкой шолчице понравится рысья колыбельная.

В обед, перед окрошкой, ему устроили экскурсию по общине. Дядя Ромуальд, председатель общины, отвел его к фотогалерее, называвшейся «Дети, внуки и подшефные». Длинные металлоконструкции с застекленными витринами и козырьками охраняли от дождя и солнца цветные фото волков, шакалов и шакалят.

– Сначала это был уголок позора, как в воинской части нашего доброго друга Светозара. Но со временем мы поняли, что нам это не подходит. Мы гордимся Гвидоном и его волками, у нас нет ни сил, ни желания рисовать злободневные карикатуры, преувеличивая мелкие прегрешения. Мы решили, что нам больше подходит бытовая фотолетопись. Меняем фотографии каждые три месяца, выбираем лучшие. Голосуем и раздаем призы. Вот, смотрите – победитель нынешней зимы.

Автором фотографии был батя Дарины, запечатлевший Гвидона, Светланочку, еще двух шакалят постарше, одного шакала, пятерых волков и кучу карасей на заснеженном берегу озера.

– Это Углеш, – указывая на шакала, пояснил Ромуальд. – А это его старшие сыновья Думитру и Дациан. А это Гвидоновы волки. Наши самые любимые подшефные. Они всегда очень хорошо кушают, ни от чего не отказываются. У нас есть официальный договор: мы отправляем закатки и заморозку в часть, а Светозар устраивает для нас воинские учения. Но нам тяжело ездить в Ключевые Воды, на учениях слишком громко стреляют, поэтому мы радуемся, когда Гвидоновы волки приезжают к нам в общину. Они немножко шумные, очень сильные и всегда предлагают чем-нибудь помочь. Мы отказываемся, но они настаивают. Зимой они приехали в снегопад и расчистили все дороги. Правда, чуть-чуть поломали забор и опрокинули елку, но елку все равно нужно было разбирать, а игрушки уцелели, потому что попадали в нерасчищенный снег.

Илларион прятал улыбку и с интересом рассматривал фотографии. Дарина с какой-то шакалицей и двумя крохотными шакалятами – свертками, из которых торчат носы и уши. Светланочка, выглядывающая из рюкзака, который держат сразу два молодых волка. Гвидон на лапах, нагруженный Думитру, Дацианом и Светланой. Гвидон, запряженный в санки с кучей шакалят.

– Вы позволите сфотографировать Братислава? – умоляюще спросил Ромуальд. – Мы бы хотели, чтобы у нас осталась память о вашем визите. Вы и Братислав будете победителями весенней летописи, я уверен.

– Фотографируйте, – согласился Илларион.

Он подозревал, что после их отъезда шакалы будут рассматривать фотографии с лупой, но не чувствовал никакой опасности. Престарелая паства Хлебодарной могла посплетничать, но не проклясть. Община была неподдельно добродушна и не таила зла.

После галереи его отвели к Майскому Дереву, увешанному баранками и калачами, лентами, цепочками с монетами и крохотными баночками с медом. Один калач, разбитая баночка и перепачканная лента, валявшиеся под Деревом, отправились в мусорный мешок, который дядя Ромуальд достал из кармана – «наверное, это Братислав со Светланой поиграли, ничего страшного, я сейчас уберу, а потом, если понадобится, мы новых украшений добавим».

Под мощным полированным стволом стояла чаша, почти заполненная светлым воском. Дядя Ромуальд объяснил, что шакалы в дни Ясменя-Громовержца – как и в прочие праздники – славят Хлебодарную и других богов, зажигая специальные заговоренные свечи.

– Вы соблюдаете правила противопожарной безопасности? – привычно уточнил Илларион.

Дядя Ромуальд немедленно отвел его к щиту, продемонстрировал топоры, багры и огнетушители. Илларион на всякий случай проверил срок годности огнетушителей и выслушал рассказ о том, что пользоваться ими пришлось всего два раза – один раз, когда Гвидон поджег сарай фейерверком, а второй раз – когда голубятню тем же способом подожгли его волки. Илларион изловил Гвидона и прочел ему лекцию по пожарной безопасности под восхищенные вздохи шакалов. Волк заметно устыдился, а община наградила закончившего речь Иллариона продолжительными аплодисментами. Похожий успех имело выступление в детском саду, в Хвойно-Морозненске, куда Иллариона отправили по разнарядке, и он показывал дошколятам яркие картинки.

Пять дней в Метелице и Ежовке промелькнули, оставшись в памяти калейдоскопом бесконечно сменяющихся картинок счастья. Илларион попробовал долму, куриный фарш, завернутый в виноградные листья, протомившийся с подливкой – кастрюля с томатом и кастрюля со сметаной. Со сметаной мама приготовила специально для Иллариона – Дарина и Гвидон ели томатную и нахваливали.

Брайко согласился покататься на карете в Логаче, наслушавшись восторженных речей Светланочки. Дети дружно пошли на прогулку на ногах, кормили лошадей