нас кот наплакал. Так не спеши горевать, друг. У нас впереди Вавилон Египетский, Гелиополис и Бильбаис. Если мы эти крепости не возьмем, нам арабов не удержать. А вот когда возьмем, Верхний Египет сам в наши руки упадет, а за ним приедет черед Верхней и Нижней Ливии, а потом и Нубии.

— Так Нубию императоры бросили давным-давно, — непонимающе посмотрел на Святослава Вячко.

— Золота там много, — ответил княжич. — Заберем ту землю под свою руку. Нельзя ее эфиопам оставлять. Слишком слабы они сейчас. Так что через пару лет у нас этого самого опыта будет столько, что не будем знать, куда складывать.

— Айсын? — вопросительно посмотрел на него Вячко.

— Конницу возглавит, — пояснил Святослав. — А Лаврик на флоте останется. Ромеи скоро с моря придут. У них другого выхода нет. Без египетского зерна им конец придет.

— Не придет! — услышали они звонкий девчоночий голос. — Мой отец им зерно продаст.

— Юлдуз? — нахмурился Святослав, который с недоумением разглядывал собственную жену. — Кто тебе позволил сюда приехать?

— Дядя Стефан позволил, — Юлдуз заразительно засмеялась. — Я его уговорила. Точнее сказала, что у него выбора нет. Либо я еду сюда с охраной, либо одна и без охраны. Вот так я тут и оказалась. Со мной обоз с едой для воинов и полусотня гвардии во главе с Берсенем. Не волнуйся, он глаз с меня не спускал. Я ведь чуть с ума не сошла в четырех стенах.

— Насчет зерна я что-то не понял(1), — совершенно растерялся Святослав от свалившихся на его голову новостей. Он жестом отпустил Вячеслава и тот, коротко поклонившись, побежал по делам.

— Государь с моим отцом недавно договорились, — пояснила Юлдуз. — Старый порт Ольвии заново отстроят, специально для вывоза зерна. Мой отец на хорошие земли словен нагнал, а князь даст им плуги добрые и знающих людей из Киева.Я так поняла, что прибыль они пополам делить будут.

— Что еще за Киев? — несказанно удивился Святослав.

— Городок крошечный сейчас ставят, вроде бы брату твоему в удел готовят, — пожала плечами Юлдуз. — Я не знаю точно, где это. Кажется, на реке Борисфен, который словене Днепром называют.

— Может, и в честь брата Вовки уже город назвали? — потрясенно спросил Святослав.

— Назвали! — захохотала Юлдуз. — Владимир! Княгиня Мария выпросила, представляешь? Так государь его в землях закарпатских дулебов велел срубить. Острог на четыре башни! Сто шагов наискосок! Там лесовики — волыняне мех на соль меняют.

— Так это же такая дыра! — удивился Святослав, по достоинству оценивший тонкий юмор отца.

— Княгиня Мария неделю надутая ходила, как гусыня, — хохотала Юлдуз. — Над ней же потешались все. Думали, ее сыну самый бедный удел достанется.

— Надо же, — невесело усмехнулся Святослав. — А в честь меня вот ничего не назвали.

— Тебе целую страну дали, — укоризненно посмотрела на него Юлдуз. — И ты наследник, второй человек после князя. Ты можешь хоть пять городов в свою честь назвать, когда завоюешь.

— Кстати, — заговорщицки посмотрела на него Юлдуз. — Ты знаешь, какое имя у нашего сына будет?

— Какое? — немного смутился Святослав.

— Александр, — торжествующе посмотрела на него жена. — Здорово, правда? Я, если честно, ради того, чтобы это сказать, сюда и приехала.

— Только ради этого? — прищурившись, посмотрел на нее Святослав.

— Нет, конечно, — с детской непосредственностью пожала плечами Юлдуз. — Ты все время в походах, а дети, муж мой, сами собой не заводятся. Тут изрядно потрудиться придется. Вот прямо сегодня ночью и начнем. У тебя есть свой долг перед страной, а у меня свой. И я его выполню.

— Хм-м… — еще больше смутился Святослав.

Впрочем, смущение его быстро прошло, потому что к нему вели пленного комита, командовавшего гарнизоном, и командиров тагм и сотен, оставшихся в живых. Воины императора были растеряны и унылы. Мощная крепость была взята за неделю, и взята с помощью предательства изнутри. Как тут не впасть в уныние?

— Мы сдаем город, — хрипло ответил командир гарнизона. — Я комит Артемий. Пощади людей, архонт. Я слышал, ты не агарянин, а христианин. Со мной можешь делать, что пожелаешь.

— Хорошо, что ты просишь не за себя, — приветливо кивнул ему Святослав. — За это я дарю тебе свободу. Что ты будешь делать с ней, комит Артемий?

— Я пока не знаю, — растерялся тот.- Я думал, нас сейчас перебьют всех. Наверное, уплыву в столицу. Я присягу императору давал.

— Не уплывешь, — усмехнулся Святослав. — Александрия пала. Впрочем, есть еще Вавилон и его гавань. Ты можешь уйти туда и снова воевать со мной.

— Зачем тебе это? — сжал скулы Артемий.

— Я отвечу тебе на этот вопрос, когда возьму тот город, — уклонился от ответа Святослав. — Возьми любых из своих командиров и уходи. Ты получишь охранную грамоту. Твои воины останутся здесь.

— Ты их убьешь? — насупился Артемий. — Тогда убей и меня.

— Я их не убью, — спокойно ответил Святослав. — Я сделаю им предложение, от которого невозможно отказаться. Уже до заката они будут служить мне. Ведь я выплачу им все жалование, что должна им казна императора и заплачу за месяц вперед.

— От любого предложения можно отказаться, — непонимающе смотрел на него комит. — Что ты сделаешь с теми, кто не примет твои условия?

— Убью, — не изменился в лице Святослав. — Я не оставлю за спиной живого врага. Только они не сразу умрут. Сначала поработать придется.

— А я? — совсем запутался комит.

— А ты мне не враг, — успокоил его Святослав.- Просто ты еще сам об этом не знаешь. Не может быть моим врагом тот, кто готов умереть за своих людей. До встречи в Вавилоне, комит Артемий. Ты уйдешь туда завтра на рассвете. Ты передашь командующему Феодору мое письмо.

— Тебя дядя Стефан такому научил? — укоризненно посмотрела на Святослава жена. — Воины, когда узнают, что ты сдавшихся пощадил, воевать не захотят.

— Отец научил, — неохотно признался Святослав. — Он перед отъездом меня совсем от себя не отпускал. Говорил, говорил и говорил… Я за всю прошлую жизнь от него столько слов не слышал.

1 В