не "съедали" его, Берти считал хорошей идеей. – Я уже влюблен. Окончательно и бесповоротно, как корабль, севший на мель…

– Что?! И ты говоришь мне об этом только сейчас?! – теперь вместо шепота в трубке был едва ли не визг. – Кто это? Где вы познакомились? Вы уже встречаетесь?

– Хэй, мистер, успокойтесь! Ничего я тебе не расскажу! – засмеялся Роберт. – Если нормально не попросишь.

– Чего ты хочешь? Чтобы я сказал "Пожалуйста"?

– Да, немного вежливости было бы не лишним.

– Фу, ханжа! Ладно, колись, что за тип? Ты же знаешь, как мы с ребятами за тебя волнуемся!

– Уговорил! – наигранно сдался Берти и начал рассказ, бездумно водя подушечкой пальца по стеклу. – Сразу скажу, что, к моему сожалению, мы не встречаемся. Но он, типа, единственный в своем роде. Я и правда таких парней не встречал. Он красивый, высокий, стильный. А еще невероятно умный и сообразительный. Мы общаемся немного, и я с ним могу быть самим собой. С виду его не бесят ни моя эмоциональность, ни тупость, ни чувство юмора. А еще стоит ему меня похвалить, и я таю, как чертово эскимо! И, Пэт, какие у него глаза…

– Ох, старина, да ты, похоже, и правда влюбился! Я вел такие же разговоры, когда встретил Мелоди. И Шарлот. И…

– Да понял я, понял. Но да, похоже, что я влип. Вот только ничего не получится.

– Почему? Он, что, не гей?

– Нет, он не гей. Да и даже если бы он был геем, то никогда бы не обратил внимание на такого, как я.

– Приятель, тебе нужно починить самооценку, – серьезно заявил Пэт. – У него кто-то есть?

– Не знаю, не уверен. Да и говорю же, это не имеет значения! Он не захочет меня. Понимаешь, у нас разный уровень, между нами пропасть. Мы вообще из разных миров… – вздохнул Берти и обернулся на знакомый голос.

– Роберт, не могли бы Вы оставить личные разговоры на время после работы? – Харт стоял в дверном проеме, сцепив руки за спиной. И, почему-то, он снова перешел на "Вы".

– Черт, Пэт, пока, – буркнул Берти и отключил связь до того, как Патрик начал уговаривать его перезвонить, когда начальство уйдет. – Извини…те, мистер Харт. Я думал, что у моего друга ко мне важное дело и немного отвлекся. Больше не повторится.

– Хорошо, – куратор развернулся, чтобы уйти, но затем обернулся, а Берти судорожно обдумывал, сколько он успел услышать из их с Патриком разговора, и не ляпнул ли он случайно имя Харта. – Так и какое важное дело было у Вашего друга?

– А, да, совсем не важное. Расспрашивал меня про одного актера. Пэт сериальный фанат и любит болтать, – как можно беззаботнее отмахнулся Роберт, и Харт ушел, так и не сказав, зачем приходил.

Правда, от того, что после этого разговора Харт до конца рабочей недели снова общался с ним на "Вы", так просто отмахнуться не удалось. Словно Роберту в сердце вставили большущую занозу, и каждый раз ее дергали, стоило куратору использовать официальное обращение.

А на звонки Патрика Берти больше не отвечал, когда был в офисе.

На втором месте был случай, который Роберт называл "Рубашка Харта". На самом деле все произошло слишком быстро и глупо, так что Берти до сих пор не понимал, как он мог оказаться в такой ситуации.

Его заклятый враг – кофемашина – решила взбеситься как раз тогда, когда Роберт решил сделать перерыв и выпить кофе. Только он поставил чашку на поддон, как из трубки стал брызгать кипяток с кофейным жмыхом, и вся эта субстанция оказалась на его нежно-салатовой рубашке. Он не стал медлить и сразу отскочил от дурного аппарата, но все равно успел обжечься, да и рубашка была испорчена. Благослови, Боже, архитектора этого здания: туалет находился прямо рядом с офисной кухней, и Берти помчался туда. Стянув с себя рубашку, он попытался ее спасти, застирав в раковине. И когда он уже отчаялся, в туалет вошел Харт, словно его кто-то оповещает о трудностях Форестера. Полуголый Роберт с красными пятнами от ожогов на груди и с беспомощным выражением на лице посмотрел на куратора.

– Вот такие дела, мистер Харт, – Роберт на всякий случай использовал официальное обращение и развел руками, решив, что по его виду легко узнать о произошедшем. В конце концов, он и правда думал, что Бенджамин может быть потомком Шерлока Холмса.

Мужчина смерил Берти оценивающим взглядом. Примерно таким же, каким их осматривала надзирательница в частной школе перед встречей с какой-нибудь важной персоной. Форестер предпочел бы, чтобы Харт посмотрел на него более восхищенно, что ли. Но, конечно, говорить он об этом не стал. Да и вообще, он не нарочно устроил стриптиз перед начальством! И пока Роберт витал в своих мыслях, Харт снял с себя пиджак и накинул ему на плечи, после чего запахнул его так, что ни сантиметра голой кожи торса Берти не было видно. Видимо, не соблюдение дресс-кода даже в такой чрезвычайной ситуации оскорбило куратора. Роберт печально вздохнул, и плечи его совсем поникли. Хорошо еще, что пиджак не съехал.

– Пошли, – Бенджамин махнул Берти рукой и вышел из туалета. Он быстро пересек этаж и завел подопечного в свой кабинет. Чудо, что по пути они не встретили никого из коллег.

– Я не специально, правда. Здешняя кофемашина меня ненавидит! Меня вообще многая техника не переваривает, – стал тараторить Берти, надеясь, что ему все же не устроят очередной сеанс головомойки за неподобающий внешний вид.

А Харт, казалось, не слушал объяснений Роберта. Он открыл шкаф и достал оттуда на плечиках свою запасную, идеально отглаженную белую рубашку. И вместо того, чтобы отдать ее Берти, он подошел и, сняв с него свой пиджак, стал одевать его самостоятельно.

– Она мне будет большой, – пробубнил Берти себе под нос, смущенный настолько, что даже не мог, да и не хотел сопротивляться.

Руки Бенджамина уверенными движениями расправили слишком длинные рукава, застегнули манжеты, аккуратно завернули ткань, чтобы открыть кисти. Роберт стоял столбом и зачарованно смотрел на пальцы мужчины, которые замерли над его запястьем. Если он прикоснется, то без труда поймет, что у Берти зашкаливает пульс. Но Харт не прикоснулся. Он закончил сначала с левым рукавом, затем с правым, после чего поднял руки и, смотря куда-то в район шеи и ключиц, поправил воротник рубашки. Куратору пришлось наклониться из-за разницы в росте, но он проворно застегнул все пуговицы на рубашке и остановился только тогда, когда пришла очередь заправлять рубашку в брюки. Он по инерции коснулся пряжки ремня