Берти, но тут же отдернул руку, будто обжегся и отстранился. Роберт громко сглотнул и только теперь понял, что все это время не дышал, околдованный действиями Харта.

– Дальше справишься сам? – тихо спросил Бенджамин, сделав шаг назад и заложив руки за спину.

Не уверенный в том, что сможет сейчас нормально говорить, Берти, как загипнотизированный, механически расстегнул ремень и брюки, заправил рубашку, которая была ему и длинной, и широкой, и, наконец, застегнул брюки и ремень обратно. Не сказав "спасибо", красный до кончиков ушей, он пулей вылетел из кабинета куратора.

С тех пор Форестер-младший держит запасную одежду в ящике своего стола. А рубашку Харта он так и не вернул: она лежит у него дома в нижнем ящике комода. Сначала он хотел, как идиот, спать в ней, чтобы представлять себе объятия Бенджамина, но потом решил, что это слишком.

Ну и на первом месте среди всех неловких ситуаций была история, как Харт и Форестер ходили в офис партнеров.

В отличие от их фирмы, партнеры расположились в Новом Лондоне, в высотном здании, правда, тоже сплошь из стекла и металла. Берти не нравилась эта обезличенность, но всем остальным, казалось, по душе такое оформление. Вообще-то, обычно Харт ходил на такие собрания один или с начальниками других отделов, но в этот раз он взял Форестера с собой, чтобы показать, как все происходит.

– Я не уверен, что выводить меня из нашего офиса хорошая идея, – взволнованно предупредил Берти еще до того, как они вошли в здание. Ему, конечно, понравилось ехать на машине с Хартом наедине, но испортить переговоры совершенно не улыбалось.

– Пока ты еще не занимаешь руководящую должность, ты можешь ознакомиться с процессом сотрудничества с другими компаниями, не привлекая к себе внимания и не боясь того, что можешь совершить ошибку. Все, что тебе полагается делать, как ассистенту, это выполнять мои поручения.

После слов куратора, Роберт решил воспринимать это задание, как экскурсию в зоопарк: ему покажут диких зверей, но его укусить они пока не смогут. И, в принципе, так оно и было. Влиятельные дяди и тети не обращали на него ровным счетом никакого внимания, даже когда он по требованию Харта раздавал им папки с информацией. И другие помощники и секретари его в упор не видели, занимаясь своими задачами. Справедливости ради, у Роберта тоже не было времени, чтобы праздно стоять и разглядывать незнакомых людей. Своего рода игра в прятки на виду.

Поэтому, когда все вопросы были решены, Форестер-младший вздохнул с облегчением. Он ни в чем не прокосячился и заслужил одобрительный взгляд Харта. День явно удался!

Так считал Роберт ровно до того момента, как они с куратором вошли в лифт и, спустя секунд десять, кабину тряхнуло, погас свет, и наступила тишина. До остановки адской машины Берти просто пялился себе под ноги, чтобы не смущаться из-за близости мужчины. Такое поведение можно было списать на усталость, например. Но после того, как они застряли, такой номер не прокатил. Харт, очевидно, обеспокоенный ситуацией и видом Берти, тут же повернулся к нему.

– Ты в порядке? – он провел рукой по спине сгорбившегося парня, отчего тот невольно вздрогнул: прикосновение было слишком неожиданным в полной темноте. – У тебя клаустрофобия?

– Да, нет, – Берти покосился на носки начищенных туфель Харта. – Я в норме.

Что-то пискнуло, ожила панель управления лифтом, но почти сразу снова погасла. А вместо нее в потолке включилось слабое аварийное освещение. Так что теперь Роберт не мог поднять взгляд на Бенджамина: боялся, что догадливый куратор, сосредоточивший все свое внимание на нем, сразу догадается о дурацкой влюбленности. Это было бы неуместно, и Берти решил снять напряжение шуткой:

– Я же уже рассказывал, что техника меня ненавидит, да? Вот это один из таких случаев. Не повезло тебе застрять тут со мной. Тетя Агата говорит, что я просто неудачник.

Звук, который издал Харт, был похож на фырканье. Вот только он никогда не фыркает! Роберт резко поднял голову, чтобы удостовериться, что у него не слуховые галлюцинации. Харт же стоял, поджав губы.

– Прости меня, если скажу лишнего, но иногда мне кажется, что миссис Макгрегор слишком много говорит. И очень мало думает, – он смотрел прямо в глаза Берти, и тот был уверен, что впервые видит так много эмоций на лице куратора. А может все дело в тусклом аварийном освещении лифта. – И я ничего не имею против, чтобы застрять тут именно с тобой.

– Надеюсь, нас скоро вытащат, – вздохнул Берти, отведя взгляд и тыкая в мертвую кнопку вызова помощи. – Новомодное здание, передовые технологии… И чем им лестницы не угодили?!

– Наличие лифтов позволяет фирме нанимать разных работников, в том числе инвалидов, – терпеливо объяснил куратор. – И не волнуйся, конструкция этих лифтов надежная. Вероятность того, что стопперы сломаются, и лифт сорвется вниз, ничтожно мала.

– Бенджамин, это вообще ни разу не успокаивает! – воскликнул Форестер и оперся спиной о заднюю стенку лифта. – И я не волнуюсь… из-за этого.

– А из-за чего волнуешься?

– А что, так заметно?

– Весьма.

– Ну, я просто думаю, как ты отреагируешь, – Роберт вздохнул, все так же старательно не пересекаясь взглядом с Хартом.

О, как бы он хотел сказать правду, особенно, когда запах одеколона Бенджамина путал ему все мысли. Сказать, что хочет к нему прижаться и не отпускать из объятий, пока его не оттолкнут. Сказать, что больше всего мечтает о нежном поцелуе, о теплой ладони на своей щеке, а другой – в волосах. Признаться, что любит его, любит до звездочек в глазах, до онемения пальцев, до головокружения. Предложить себя, всего без остатка, если Харт хочет… Но ведь он, скорее всего, не хочет. Да и кто вообще его может хотеть?

О, он хотел сказать правду, но был совсем не готов к отрицательному ответу. Лучше ничего не говорить, оставив эти чувства только себе. Со временем они должны пройти. Точно. Так и будет.

Поэтому Роберт неловко закончил свою мысль:

– Как ты отреагируешь, если я сяду прямо на пол?

– Сочту это разумным решением, так как неизвестно, сколько нам ждать спасателей, – ответил Харт.

– Действительно? Брюки помнутся, – предупредил Берти и даже смог правдоподобно усмехнуться.

Не ответив, Бенджамин грациозно сел на пол кабинки, согнув свои длинные ноги. А Берти смог лишь неловко съехать вниз по стене, присоединяясь к своему куратору. Они соприкасались плечами, и от этого Форестера-младшего немного потряхивало.

– Я могу отвлечь тебя разговором? – предложил Харт.

– Угу, – согласился Роберт, уверенный, что куратор примется за какие-то объяснения по работе, чтобы не терять времени