мужчины на Софи, меня так раздражает, что я достаю пистолет, навожу курок и целюсь.

Софи это не смущает. Все еще не разрывая зрительного контакта, она медленно начинает расстегивать кожаную кобуру. Как только она высвобождается, то хватает ее и бросает мне под ноги.

Затем ухмыляется.

— Не говори, что я никогда тебе ничего не давала, Нико Вителли.

Я хочу нажать на курок.

Только мой палец не двигается.

Все, что я вижу, — это ее завораживающие янтарные глаза и этот мятежный рот. Это огненное тело, аккуратно заправленное в строгий костюм. Ее смелость. Как ее гладкий пучок сочетается с декадансом ее обнаженных бедер, намеком на чернила на бедре и крошечным лоскутком черного кружева, едва прикрывающим ее киску.

Моя рука падает на бок, Глок внезапно становится слишком тяжелым, чтобы его выдержать. Я выключаю предохранитель и позволяю ему выскользнуть из моей руки. Он с грохотом падает на пол и приземляется прямо на ее нож.

Когда я снова смотрю на нее. Она больше не ухмыляется. Ее глаза мягкие и светятся… облегчением? Гордостью? Я, блять, не знаю, и меня это не волнует, потому что есть более насущные потребности.

Я сокращаю расстояние между нами, и внезапно мои руки, кажется, снова работают, потому что первое, что они делают, это тянутся, чтобы распустить ее волосы из этого нелепого пучка. Темные шелковые локоны падают вниз, и я запутываю пальцы в этих великолепных волосах. Она ничего не говорит, а я прижимаю ее к ближайшей стене и захватываю ее губы.

Это не поцелуй. Это пожирание. Из меня вырываются гнев, разочарование и желание. Она стонет, но ее рука резко касается части моего лица, что должно ощущаться как жгучая пощечина, но это не так, потому что она целует меня в ответ с голодом, который сотрясает меня. Она засасывает мой язык в рот, кусает, а затем успокаивающе скользит по нему языком.

Я стону, хватая ее за задницу и притягивая ближе, поцелуй становится другим. Чувственное слияние дыханий, диких облизываний и укусов.

В этот момент мы оба стонем, теперь к уникальному вкусу Софи добавляется металлический привкус крови. Я понятия не имею, чья это кровь, но, похоже, никто из нас не пытается и не способен остановиться.

Когда ее непрекращающиеся сильные рывки за мои волосы угрожают оставить у меня лысину, я хватаю ее забинтованную руку и прижимаю ее высоко над головой, захватывая в свою. Однако ее другая рука свободно скользит, а ногти впиваются в мышцы моего плеча с восхитительным покалыванием.

Я хочу сорвать с нас одежду и трахать ее до тех пор, пока ни один из нас не сможет избавиться от этого огромного беспорядка, которым мы являемся. Другая моя рука отрывается от ее волос, а затем скользит вниз по ее туловищу, ладонью к ее полной груди. Она дергается, когда я сильно щипаю ее за сосок.

— Нико!

Разрывая поцелуй, она выкрикивает мое имя так, что я схожу с ума от похоти.

Я снова щипаю ее тугой бугорок, затем засовываю язык обратно ей в рот, чтобы она замолчала, в то время как мои пальцы гладят ее дрожащий живот и перемещаются к промежности. Она невероятно мокрая, такая же, как и вчера вечером. Я ловлю тонкое кружево, покрывающее ее холмик, и резко дергаю, не в силах дождаться, когда снова почувствую ее тугое тепло на своих пальцах. На этот раз я не остановлюсь, пока она не сойдет с ума. Мне нужно разгадать ее, понять ее поступки по отношению ко мне.

Три удара в стену каюты привели меня в чувство.

— Босс? — кричит Риккардо.

Дерьмо. Я, блять, забыл где мы.

Я отстраняюсь от нее, оставляя между нами несколько футов, а затем засовываю дрожащие руки в карманы.

Я фокусируюсь на точке над ее плечом.

— Ты права, — холодно говорю я. — Я видел, откуда ты. И я точно знаю, где найти людей, которые важны для тебя.

Она отвечает, не упуская ни секунды, ее голос гладкий, как лед

— В тот день, когда ты схватишь Феникса Келлана, ад замерзнет.

Если бы она только знала, что ее дом сейчас должен быть дымящейся кучей развалин вместе со всеми, кто ей дорог.

— Кто-то что-нибудь сказал о Фениксе? Я имею в виду Мэгс, — говорю я, вспоминая ту нежность, свидетелем которой я стал между двумя женщинами. — И я сделаю это медленно и болезненно.

Краем глаза я вижу, как на долю секунды она теряет самообладание. Я движусь в правильно направление. Я напугал ее.

И разве я не чувствую себя из-за этого чертовым засранцем?

Она делает несколько шагов вперед, слегка прижимаясь ко мне и наклоняясь так, что ее губы оказываются на расстоянии волоска от моего уха.

— Если ты попытаешься причинить вред Мэгс или кому-то еще, кто важен для меня, — рычит она обманчиво тихим голосом, — тебе не придется беспокоиться о том, что Друиды-Жнецов придут за тобой, Нико. Я сама выпотрошу тебя от носа до яиц, — она проводит пальцами от моего члена к солнечному сплетению.

Я борюсь с улыбкой, восхищаясь стальным позвоночником этой женщины.

— Найди дорогу домой и держи рот на замке. Я делаю тебе подарок, fiammetta31. Не заставляй меня сожалеть об этом, — говорю я, затем киваю Риккардо и ухожу в спальню, располагающуюся в задней части самолета — подальше от Софи Келлан, подальше от того, что, возможно, было самой большой ошибкой, которую я когда-либо совершал.

Я закрываю за собой дверь, достаю телефон и набираю номер брата. Нет смысла откладывать неизбежное. Я вздыхаю и провожу рукой по волосам, когда гудок прекращается.

— Данте, у нас проблема.

Глава 12

Софи

Мой телефон звонит, пока Джордж взъерошивает перья и окунает голову в воду надувного детского бассейна в дальнем углу моего кабинета.

— Ты сегодня хорошо вел себя. Просто побудь в бассейне еще несколько минут, а потом мы сможем пойти домой, договорились? — спрашиваю я, когда он высовывает голову.

Он смотрит на меня, затем снова ныряет под воду. Я воспринимаю это как однозначное да. Он вел себя хорошо, на протяжении всех моих утренних сеансов даже почти не крякал.

Я перекатываю свое эргономичное кресло на несколько футов от бассейна к столу и отвечаю на звонок.

— Привет?

Тишина.

Фу.

— Знаешь, я бы не возражала, если бы ты немного тяжело подышал, чтобы это стоило моего времени, — говорю я и вешаю трубку.

Это пятый звонок, который я получила с тех пор, как вернулась домой из Гармонии чуть