сразу гасли. Эффект, конечно, необычный. Но в мои планы и не входило спровоцировать канцлера до состояния боевой кометы.

С другой стороны, он же должен соображать, на что это похоже? Две пары, через чилу проводящие время вместе.

— А что не так, Эмре? Мы могли бы вдохновлять друг друга на расстоянии. У тебя супруга, которая рождена для роли многодетной императрицы. У меня муж, готовый мириться с тем, что работа значит для меня так же много, как семья. Более того, теперь нам доступны воспоминания в полном формате. Тебе о профессоре Браун, а мне — о профессоре Эйдане. Это же идиллия.

Как ни крути, нам в наследство досталась любовь со вкусом пепла. Я не до такой степени помешена на сладком и готова согласиться и на такую память… По осени садовники охапками сжигают багряно-золотые листья. Что толку сожалеть о прекрасном минувшем?

Сейчас ларг взбрыкнет, и я пошлю этот обед так же далеко, как и любую другую его попытку мною манипулировать.

Ждала, что в следующую секунду лист рассыпется в прах вместе с блокнотом. Шершавая поверхность на моих глазах слегка выцвела, а через минуту уже отливала солнечной охрой. Теперь там проступали литеры, сотканные золотой нитью.

Я без труда узнала отрывок из одного из любимейших стихотворений Бланко:

— Сказать по правде, даже малость//Вниманья милой радует, когда// Я слышу пальцев легкое касанье//Иль вижу, как в окне горит звезда,//Я чувствую — то знак ее вниманья,//Цветок из рук ее, в ручье вода;//Лишь вырви нить — и рухнет мирозданье*.

Несколько раз моргнула, но строчки не исчезали.

— Что это значит, Эмре? Причем здесь Уайт Бланко?

— Ничего не закончено, сколько бы ни убеждала себя в обратном. Ты в воздухе, который я вдыхаю. В перекладине перил, на которую опирается моя рука. Каждая минута, проведенная с тобой, дает мне такую радость, что ее хватает до нашей следующей встречи.

Да-да, именно поэтому на меня ларг всегда взирал мрачнее тучи. А на других — так будто в своем воображении уже рвал их на части. Но как же он умел писать… Как никто другой.

— Что до Эмины, то нам все равно предстоит появляться в обществе в компании друг друга. Она жаждет объяснить появление Асмик у тебя под кроватью и поглядеть на твоего жениха, разумеется… Я же полагаю уместным в условиях охоты, которую на тебя уже развернули, демонстрировать предсказуемость. То есть и невесту, и любимую рядом. Никому не следует знать, что я готов к любым переменам.

Сердце сделало кульбит, подпрыгнув прямо в горло. Это что он имел в виду? Я тут с любовью прощаюсь, а он всерьез рассматривает вариант отречься от трона, или ему простят отсутствие наследников плюс меня в качестве правительницы? Про служанку айны я умудрилась начисто забыть.

И вообще так увлекалась чтением Эмре и его ребусов, что не услышала, как Дэмиан оказался у меня за спиной. Во-первых, с этого ракурса он без труда видел каждое слово. А во-вторых, C’est le comble**, он склонился надо мной с вполне очевидным намерением. Через мгновение его поцелуй опалил мочку уха. Губы опустились чуть ниже на шею.

Я не выставила защитный колпак… Или выставила? А, главное, была ли от него хоть какая-то польза… Краков канцлер всегда знал, что происходило в каждом закутке Тайлерина.

В растерянности перевернула блокнот обложкой вверх. Краем глаза уловила движение впереди. Нечто, похожее на пыльный мешок, рухнуло мне на стол, а затем превратилось в Айвара. Он хватал воздух ртом, как рыба, и одновременно укоризненно смотрел на нас.

Дэмиан, надо отдать ему должное, быстро сориентировался и помог секретарю подняться. Тот, своей слабой грудью, все же успел сбросить со стола две стопки документов.

— Не совершайте подобные глупости на территории школы, господин посол, — прохрипел Айвар. — Око ларга, оно везде. Реагирует на то, что важно для великого. Я едва успел обернуться вокруг вас с директрисой и заслонить собой. Вы бы не вышли отсюда своими ногами.

Я вскрыла одну ячейку на браслете, и Силкх жадно вдохнул чистую магию прямо с моей ладони.

— Ты не мог бы рассказать об этом раньше? Хотя я теперь мыться спокойно не смогу. И переодеваться тоже, — пробормотала я.

— Как интересно, — протянул Дэмиан. — Видимо, это связано со священной территорией во дворе школы. Но какое избирательное око… Поцелуй оно фиксирует, а когда я подхожу к Летти и тянусь к ней…

— Алентвиль, а, ну-ка, не сходи с ума! Безумие воздушно-капельным путем передается что ли? Да, я не все подробности успела рассказать про себя и Эйдана. Не хотела шокировать сразу. Вдруг бы передумал… Но ты-то должен помнить, что меня лучше не злить.

— Ты так увлеклась своими бумажками, дорогая. И я решил привлечь к себе внимание. А как еще это сделать, когда невеста настолько очаровательна?

________________

*Наш Уайт Бланко, напоминаю, это Джон Китс (1795–1821). "Ах, женщина, когда вгляжусь в тебя"

**С аллейского (французского) переводятся исключительно приличные фразы. Потому что если переводить еще и брань Летти, то мы сразу уйдем в 18+)) C’est le comble — "вот засада" (или"это уже слишком")

Глава 30

— Скажи, пожалуйста, а можно как-то проверить, засекло ли нас око канцлера? Может, лучше отправить Дэмиана обратно, пока Эмре десертные ножи точит и салфеточки в ряд раскладывает? — поинтересовалась я у секретаря, отбуксовав его в приемную.

— Леди Браун, гхмммкхмм, — не торопясь прокашлялся Айвар, — если бы господин Эйдан заметил такой интимный жест по отношению к айа аслане, то мы бы уже испытали на себе силу его ажитации. А посла, вы правы, надо вернуть туда, откуда взяли. Он еще не потерял товарный вид.

Я понимаю, что мой извар только что совершил невозможное и создал заслон, прикрыв нас с Дэмом от загадочного взгляда (обязательно найду способ поднять ему премиальные за вредность), но универсальному языку он учился не меньше десяти лет. Должен знать азы.

— Айта аслане, Айвар, айта. Не путай, пожалуйста. Бывшая я. И у него, этого твоего господина, нет никакого основания…

Впрочем, кому это я рассказываю. Силкх взирал на меня абсолютно пустым взглядом. Это то же самое, что объяснять кузнечику, что цапля не имеет на него никаких прав.

Через пять минут мы с Дэмианом все-таки отбыли. Я не теряла надежды раскрыть ему глаза. Нет, друг, конечно, позволял себе некоторые вольности, когда мы собирались в компании однокурсников, но он всегда относился серьезно к своей работе… Зачем ему злить Эмре?

А судя по тому, как граф ко