До взрыва оставалось чуть больше двадцати минут. И тут меня осенила идея. Я схватил рацию Ярцева и прокричал:

— Гора, как слышишь? Прием.

— Слышимость средняя. Что случилось? — сквозь трескучие помехи послышался ответ Горина.

— Остановитесь, пока не выехали из зоны приема, — нетерпеливо сказал я.

— Готово.

— Твоя задача любыми способами выбить из пленников код деактивации взрывного устройства на цистернах с хлором. У нас осталось двадцать минут до химической катастрофы.

— Вас понял. Конец связи. — Посуровевшим голосом Горина прохрипел динамик.

Тем временем Ярцев осторожно отодвинул панель с таймером и забористо матюгнулся. От нее к взрывателю шла целая вязь проводов. Да уж, ковыряться с ними при катастрофической нехватке времени — та еще затея. Обрыв любого может вызвать немедленную детонацию, а найти среди них тот, по которому пойдет итоговый электрический импульс, задача почти невыполнимая. Вся надежда только на Горина.

Я сверкнул глазами в сторону пленного.

— Думай, Ваня, думай! Жить тебе осталось меньше двадцати минут, — холодно сказал я.

— Да я точно помню эти долбанные четыре цифры, — истерично заорал он. — Восемь, два, ноль, один!

Я замер и с подозрением уставился на Ивана.

— Еще раз скажи код, — резко переспросил я.

— Восемь, два… — Ваня замер с расширившимися от ужаса глазами, — или три? Бли-ин, я не помню, — заскулил он.

— Сколько попыток ввода у взрывателя? Отвечай! — гаркнул я на Ваню.

— Три-и, должно быть три… или две? Я не знаю точно-о, — подвывал бледный, как полотно, пленник.

Мы с Ярцевым переглянулись.

— Дождемся Горина. Если у него не получится, то рискнем.

Ярцев кивнул, тяжело опустился на потрескавшийся асфальт и нервно глянул на таймер обратного отсчета: до взрыва оставалось девятнадцать минут.

— Может все-таки я один тут разберусь, ваше сиятельство? Если что, вы как-нибудь и без меня справитесь, но вот если вас не станет, то это повлияет на судьбы всех, кто живет и работает на вашей земле.

— Отставить панику, Виктор Петрович! — ободряюще сказал я. — У нас еще есть время.

И тут вдруг Ваня резко дернулся к таймеру.

— Там точно двойка, я вспомнил!

Ярцев еле успел его перехватить.

— Раньше надо было думать! — грубо оттолкнув пленника, рявкнул он. — Сейчас жди и не дергайся!

Я сел, прислонившись к колесу цистерны и замер в ожидании. Теперь лишняя суета была абсолютно ни к чему. Если и существует еще какая-то возможность по выходу из этого непростого положения, то до нее сможет дойти только спокойный и холодный ум, освобожденный от посторонних мыслей.

На данный момент у меня было, как минимум два варианта действий: ввести новый код Ивана или же обрезать вон тот красный проводок, который так сильно выбивался из общего пучка и уже давно мозолил мне глаза.

Я посмотрел на таймер: оставалось меньше десяти минут. Когда начнется последний тридцатисекундный отчет, я попробую свои два варианта.

И тут внезапно ожила рация. Прерываемый помехами, голос Горина прокричал:

— Восемьдесят четыре, ноль, один! Ярый, как понял? Прием!

— Понял тебя, Гора.

Мы с Ярцевым растерянно переглянулись. Теперь у нас было два варианта, отличающиеся друг от друга второй цифрой: Ваня утверждал, что там должна быть двойка, а по информации Горина — четверка. И кому же верить?

Я выхватил у Ярцева микрофон рации.

— Гора, опиши вкратце, как ты получил информацию.

После непродолжительного молчания Горин ответил:

— Словесные убеждения не помогли, тогда пришлось одному из них сделать очень больно. Второй все наблюдал. Картина была не для слабонервных. Ну, я ему, как полагается, сказал, что он следующий на очереди и ему будет гораздо хуже. Первый не кололся, и я его прикончил, чтобы еще больше надавить психологически на второго. После этого он сразу же выдал мне код.

— Как он себя при этом вел?

— В смысле? — на понял Гора.

— Опиши его эмоции после того, как ты убил его подельника, но перед тем, как он раскололся.

— Да ничего особенного: пустой взгляд в одну точку и просто сказал мне код, — растерянно ответил Горин.

— Как он себя вел? Злился, или, может, боялся, плакал, или, к примеру, ржал во все горло? Хоть что-то такое было?

— Да ничего не было! Просто уставился в одну точку, как кот на песочнице, морду кирпичом сделал и код мне выдал. — В голосе Горина сквозило непонимание.

— Понял тебя, Гора. Конец связи.

Я вернул рацию Ярцеву и пододвинулся к бомбе. Теперь я точно знал, какой из двух предложенных вариантов выбрать. Пальцы быстро пробежались по цифровой панели, экран с цифрами как-то подозрительно мигнул, и в следующий миг таймер остановился. Я с облегчением выдохнул и посмотрел на Ярцева. Тот удивленно хмыкнул и покачал головой. Было видно, что он и сам уже понял, какой код был верным.

Взяв рацию, я вызвал Горина. Когда тот ответил, я ледяным голосом сказал:

— Подойди к пленному, чтобы он слышал.

— Готово, — через пару секунд ответил Горин.

— Ну что, подонок, решил меня вокруг пальца обвести? Неудачная попытка. Восемь, два, ноль, один, — четко отделяя каждое слово, произнес я. А потом обратился к Михаилу Андреевичу: — Гора, пленника расстрелять на месте. Если б мы ввели его код, нас бы уже не было в живых. Конец связи.

Я вылез из-под цистерны и размял затекшую спину. Итак, первое дело сделано, но расслабляться пока рановато. Надо еще разобраться с заминированным участком в лесу. Да к тому же сейчас должны подъехать из комендатуры. Их также следует ввести в курс дела.

Но больше всего меня сейчас беспокоил Ярцев. Он стоял неподалеку и как-то странно смотрел на меня. И ежу понятно, что он в последние несколько часов увидел во мне совсем другого человека. Весь вопрос в том, как он теперь сам себе это объяснит? И удовлетворит ли его это объяснение?

Я, на всякий случай, старался держать его в поле зрения. Кто знает, на что он будет готов, если убедит себя, что от прежнего Александра Николаевича в этом теле ничего не осталось?

— Ваше сиятельство, вы сегодня очень необычно себя ведете, — услышал я немного растерянный голос Ярцева.

То, что в его голосе отсутствовала агрессия и подозрительность, было хорошим знаком. Теперь надо лишь немного подтолкнуть его