Сергей вспомнил, каково это: с нервозной настойчивостью отслаивать полоску за полоской, а затем, спохватившись, обнаружить, как саднит припухшая губа, с которой соскоблили всю кожу.

– Так что вот тебе совет, – заключил Сергей. – Будь к публике добрее. Обличай кого-нибудь другого, а не ее. И все будет пучком.

С юродивым они распрощались чуть ли не с товарищеской теплотой. Если бы каждая проблема решалась столь же легко.

Чем дольше Хрипонин жил, тем больше сил клал на устранение проблем – тех, что касались его непосредственно, и тех, что на него спихивали; тех, что допекали вовсю, и тех, что едва наклевывались. Ни у кого бы язык не повернулся уличить Сергея в том, что он скверно справляется с трудностями, и все-таки он понимал свою обреченность. Жизнь – безнадежная гонка, где любая промежуточная победа – это лишь очередная отсрочка приговора, а поражение – вопрос времени. Жизнь – это постепенное осознание того, что, сколько бы узлов ты не развязал и не разрубил, один из них в конечном счете затянется на твоей шее.

* * *

В сумбурном сентябре Хрипонин вертелся как мог. Бирмаркет и фермерскую лавку Сергей пока полностью доверил управляющему, а сам сосредоточился на фесте. Он лично договаривался с крафтовыми пивоварнями об их участии. Он зорко следил за сметой и курировал рекламную кампанию. Он прорабатывал программу с мастер-классами, лекциями и дегустациями и координировал рассылку анонсов по печатным и сетевым изданиям. В общем, без проволочек делал все, чтобы оградить себя от сюрпризов. По самым трезвым расчетам, «Крафтира» обещала окупиться, но не принести прибыть. Статистика показывала, что если гастро- и алкофесты и выходили в изрядный плюс, то не раньше чем на третий год проведения. Сначала событие обрастает традициями, а затем обретает статус бренда. Не наоборот.

Зацикленность на фестивале отнюдь не отдаляла Хрипонина от семьи. Напротив, он живо интересовался цветочными буднями Лизы и ее прогрессом на плавательной дорожке, а также выступал в роли мудрого старшего друга для детей. Благодаря стараниям отца Рома получил в репетиторы доцента с кафедры конституционного права, который кроме преподавания на юрфаке подвизался и в экспертной комиссии по проверке ОГЭ и ЕГЭ. Стильный и авторитетный Дмитрий Антонович, носивший дорогие костюмы и часы, цитировал исторических личностей, вел «Твиттер» и вкусно пах брутальным мужским парфюмом. Репетитор с первого занятия завоевал сердца и Ромы, и Лизы.

– Опытный и гибкий, – заключила супруга. – Как я и хотела.

– Мне уже пора ревновать? – пошутил Сергей.

Вместо ответа Лиза чмокнула его в щеку, чем приятно ошеломила Хрипонина. Жена редко выражала благодарность вот так – по-девичьи, порывисто, нежно. Вроде и манипуляция, словно мальчика потрепали по голове за хорошее поведение, а вроде и лестно.

Лиза, кстати, не ошиблась, когда призывала Сергея не переживать за увлеченность Стеллы феминизмом. Приехав из лагеря после месячного отсутствия, дочь прекратила везде выискивать сексизм и переключилась на новые интересы, здравые и пристойные. Во-первых, она взялась за изучение английского по любимым песням, а во-вторых, ударилась в рисование вымышленных существ. Особенно ее манили мультяшные единороги с разноцветной гривой и рогом, завитым, как мороженое в рожке.

Желая поощрить хобби Стеллы, Хрипонин преподнес ей навороченный графический планшет. Сориентировался по сетевым обзорам и оценкам, какую модель выбрать.

– Подарок? – удивилась Стелла. – Без повода?

– Как это без повода? – изобразил недоумение Сергей. Он подготовился к такой реакции. – Сегодня Всемирный день бестраншейных технологий. Разве ты забыла?

– Здорово! – сказала дочь. – Это точно не розыгрыш?

– Бестраншейные технологии – штука серьезная. Я бы не рискнул с ними шутить. Так что планшет теперь твой. Прокачивай навыки и не теряй из вида учебу.

Перед затратными покупками он обычно получал одобрение супруги, а в случае с графическим планшетом бойкотировал негласную договоренность. Лиза не осудила, лишь выразила надежду, что игрушка не приестся слишком быстро. Хрипонин удостоверился, что поступил как положено.

Главное – это поддержать благое начинание. Направить творческие искания в надежное русло. Если лишить человека кистей и красок, то не исключено, что в будущем придется разгребать завалы Рейхстага и возводить унылые мемориалы из тысяч серых плит.

Пусть Стелла и не вышла из всех феминистских групп «ВКонтакте», Хрипонин заметил, что в ее подписках они сместились вниз. Это значило, что Стелла перестала посещать эти паблики с пугающей регулярностью и питаться отравой для мозгов. Сергея потихоньку отпускало опасение, что его дочь вырастет похожей на горевую Иру. Сюжет остротой в отцовский инфаркт.

Вернувшись домой из бара в тот день, когда он инструктировал юродивого, Хрипонин впервые за долгие месяцы почувствовал себя всецело удовлетворенным. Рома отзанимался историей с репетитором, Стелла перевела очередную песню с последнего альбома Арианы Гранде, а Лиза сообщила, что закрыла сделку по пышной свадьбе.

Перед сном Сергей поделился с женой радостью:

– Кажется, все налаживается.

– Разве у нас что-то ломалось?

– Не то чтобы ломалось. Нервотрепка с репетитором, ожидание Стеллы из лагеря, фестиваль. Я был на взводе.

Лиза, облаченная в голубую ночную сорочку с россыпью тропических бабочек, двумя руками взбила волосы у корней.

– Встряска тебе к лицу, – сказала Лиза. – Без нервотрепок ты бы стал скучным и толстым.

– Это вряд ли.

– Определенно стал бы. Скатился бы, как это теперь называют.

– Вот ерунда. Ты как будто осуждаешь меня за то, что я чуток расслабился. Причем заслуженно.

Лиза приблизилась к Сергею и недоверчиво уточнила:

– Расслабился, говоришь?

– Ну да.

Хрипонин не успел опомниться, как рука жены скользнула ему в трусы.

– Напрячь тебя не так уж и тяжело, – произнесла она тоном эксперта.

– Нечестный прием, – сказал Сергей, едва переводя дыхание.

– Ты все еще расслаблен?

Пока он соображал, что ответить, Лиза, по-прежнему мявшая в кулаке его яйца, повалила его на широкую кровать. Треугольный разрез сорочки с бабочками навис прямо над носом.

– Опять нервотрепка, да? – с притворным сожалением вздохнула Лиза.

Хрипонин перехватил инициативу. Он по-джентльменски освободил жену от ночной рубашки, уложил на середину кровати и принялся поцелуями продвигаться по телу вниз. Все методично и заученно, проще таблицы умножения. Задержаться на сосках, нежно провести языком по пупку, простодушно миновать стороной вагину, точно ее не существует.

– Ой, Сергей Владимирович, что вы творите, – с жеманством промяукала Лиза.

Очутившись в районе бедер, Хрипонин взметнулся вверх и приготовился войти в жену. Она ладонью перегородила ему путь и молча помотала головой.

Сергей кинулся к шкафу. Там, на полке с бельем, хранилась упаковка ультратонких, с высокой чувствительностью. Разорвав зубами обертку, Хрипонин спешно натянул резинку. Кажется, наизнанку, хотя Лиза все равно не заметила.

Она годами настаивала на резинках, и Сергея расстраивала такая предвзятость