на себя ведение переговоров. Я всё равно не знаю, сколько что стоит.

— Спасибо за доверие, князь, — поклонился Епифанов.

— Я прошу принять в качестве посредника скромное вознаграждение в размере двух процентов от суммы сделки.

— Вы весьма щедры, Ваша Светлость. Но это часть моей работы.

— Тем не менее, я настаиваю. Считайте это премией.

— Премного благодарен, — на этот раз поклон получился куда глубже.

Вот и хорошо. Пусть постарается выбить из маркизы всё, что можно. Мотивация никогда лишней не бывает.

— Прошу, садитесь, Пётр Дмитриевич.

Только мы расположились, в гостиную заглянул Еремей.

— Ваша Светлость, маркиза де Салиньяк, — проговорил он и тут же отступил, освобождая путь роскошной женщине лет тридцати пяти, стройной, с пышной грудью и длинными ногами.

Вьющиеся чёрные локоны обрамляли треугольное личико с огромными сверкающими зелёными глазами.

Движения у дамы были энергичные, уверенные.

Она вошла, цокая каблуками и сразу же подала мне руку в чёрной митенке.

— Добрый день, князь! — проговорила она глубоким, явно отработанным контральто. — Прошу, называйте меня Анжеликой. Очень рада знакомству! — и она одарила меня широкой улыбкой, словно мы были лучшими друзьями.

— Ярослав, — ответил я, галантно поднеся её руку к губам, но не касаясь перчатки. — Господин Пётр Дмитриевич Епифанов, мой поверенный.

— Здравствуйте, господин Епифанов, — проговорила маркиза, но руки не подала. — Видимо, торговаться мне придётся с вами.

— Что меня несказанно радует, — отозвался поверенный.

Мы расположились в креслах так, чтобы во время беседы каждому нужно было минимально вертеть головой.

— Вижу, вы настроены на деловой лад, — с лёгким сожалением произнесла маркиза, глядя на меня. — Что ж, как угодно. Коллекция принадлежит вам — вы и заказываете музыку.

Ну, тут она, конечно, мне польстила. Конечно, женщина отлично понимала, что продаю я всемирно известную коллекцию не от хорошей жизни.

— Начнём переговоры, — сказал я. — Предлагайте цену, Анжелика.

— По моим прикидкам, ваша коллекция, князь, стоит примерно двести миллионов золотых рублей, — помолчав, сделала ход маркиза.

И сразу занизила цену. Я отлично помнил, что Епифанов оценил собрание миниатюр куда выше.

— Вам следует уволить своих экспертов, — холодно улыбнулся я. — Они плохо знают своё дело.

— Неужели? — Анжелика растянула красные губы в широкой улыбке. — А как ваши оценивают коллекцию?

— В двести сорок миллионов.

Женщина приподняла изящно изогнутые брови.

— Вот как! Немало.

— Я бы сказал, весьма скромно.

— Вы серьёзно, князь?

— Абсолютно. Признаться, я удивлён, что вы этого не знаете. Меня заверили, что вы опытный коллекционер. Только поэтому я и согласился с вами встретиться.

— Полагаю, мне должно это польстить?

Я молча развёл руками. Мол, решайте сами.

— Двести сорок миллионов — цена приличная, — проговорила Анжелика, глядя на меня изучающе. Но допустим, что вы правы, а я ошиблась. Надеюсь, вы уступите даме немного? Во имя искусства.

Я откровенно рассмеялся.

— Вижу, вы готовы торговаться.

Моя собеседница склонила голову набок.

— Почему бы и нет? Мы с вам деловые люди, князь.

— Надеюсь. Потому что в таком случае вы понимаете, что я назвал стоимость коллекции, исходя из её реальной, или, если угодно, объективной стоимости.

— К чему вы клоните? — в зелёных глазах мелькнули искорки настороженности.

— Вещь стоит столько, сколько за неё заплатили. Это закон рынка.

— Не стану спорить.

— Благодарю. Дело в том, что двести сорок миллионов были бы честной ценой, если бы я торопился избавиться от коллекции.

— А это не так?

— Нет, Анжелика. Я предпочитаю подождать и выручить за неё как можно больше денег.

Маркиза помрачнела, хоть и постаралась это скрыть.

— Распродавая на аукционах? — спросила она, бросив взгляд на Епифанова.

Видать, сообразила, что поверенный уже просветил меня насчёт вариантов, что делать с миниатюрами.

— Совершенно верно. И я полагаю, что смогу выручить в два раза больше.

Анжелика всплеснула руками.

— В два⁈ Нет, это крайне маловероятно! И, в любом случае, на это уйдёт куча времени.

— Ничего, я балы давать не планирую, да и в быту весьма неприхотлив. Так что вопрос лишь в том, хотите вы получить коллекцию сразу или собрать по всему миру, выклянчивая каждую статуэтку у тех, кто её купит. И ещё не факт, что с ней захотят расстаться. В любом случае, вы или потеряете часть коллекции, или переплатите. Решайте сами. Я с вами встретился только в расчёте, что вы выберете первый вариант. Но если нет — расстанемся без взаимных претензий.

Повисло тягостное молчание. Маркиза явно прикидывала, не блефую ли я.

— Что ж, князь, — проговорила она спустя полминуты. — Вам не откажешь в деловой хватке. Пожалуй, я, и правда, предпочту купить ваши окимоно разом. Но четыреста восемьдесят миллионов — это чересчур. Тут вы, простите, загнули.

Я бросил косой взгляд на Епифанова. Он моргнул. Мол, да, перебор. Можно скинуть.

— Сколько вы хотите, чтобы я вам уступил, Анжелика? — спросил я прямо.

— Сорок миллионов, — ответила женщина, не думая ни секунды.

Значит, уже прикинула стоимость и добавила зазор для торга.

— Десять, — сказал я.

— Вы меня без ножа режете, князь! Уверяю, даже на аукционах вы столько не выучите. Это только в теории всё выглядит оптимистично. Тридцать.

Я демонстративно вздохнул.

— Так и быть, двадцать. Или не тратьте моё время, Анжелика.

— По рукам, — улыбнулась, подавшись вперёд, моя собеседница.

Я пожал её протянутую ладонь.

— Не возражаете, если мы немедленно заключим сделку? — спросила маркиза.

— У вас с собой юрист?

— О, уверяю: я так давно занимаюсь коллекционированием, что собаку на этом съела.

— В таком случае, извольте. Пётр Дмитриевич, документы у вас с собой?

— Разумеется, Ваша Светлость. Осталось только проставить сумму сделки и внести реквизиты маркизы.

Спустя сорок минут бумаги были оформлены, Анжелика получила копию, и я отправился проводить её до выхода из особняка.

— Не смею давать вам советы, князь, — проговорила маркиза, прежде чем выйти за дверь, — и вижу, что вам они не особо нужны. Но всё же… Если позволите…

— Не стесняйтесь, — кивнул я.

— Постарайтесь потратить деньги с умом. Вы мне понравились, князь. Будет жаль, если ваш род… прервётся на вас.

— Благодарю за добрые слова, маркиза. Я непременно воспользуюсь вашим советом.

Она подала