велел всем гвардейцам, находящимся в его распоряжении, искать меня:

— Там, — неопределённо махнула рукой и вошла в дом.

«Интересно, что мне будет за доставленный переполох?» — подумала я.

Да будь что будет! Мне самой жизненно необходимо увидеть Сервиана, чтобы успокоить растревоженную душу. Одолевали сомнения, а не воспользоваться ли предложением Ванса и не исчезнуть ли в неизвестном направлении пока цел жемчуг, а не спасать тех, кто, возможно, не хочет быть спасённым.

Я скинула порядком потрёпанное платье, накинула халат и, преодолев разделяющую нас ванну, вошла в комнаты Сервиана. Его гостиная в оттенках цвета бордо была в идеальном порядке, за исключением нескольких книг, оставленных то тут, то там. Он много читал. И много писал. Я оглядела стол с исписанными листами, размашистой подписью и гербовой печатью.

«Надо всё-таки придумать как научиться читать» — я добавила пункт в свой мысленный список.

В спальне стоял знакомый запах Сервиана. Ничего не изменилось. Он пах океаном и свободой. Внезапно на меня навалилась неимоверная сонливость. Я решила дождаться его и улеглась на кровать. Стоило только прикрыть глаза, как тут же уснула.

Открыв их в следующий раз, я увидела на другой половине кровати полулежащего Сервиана, привычно с книгой в руках. За окном было также светло. Значит, он прибыл вскоре после меня.

"Быстро ему доложили об очередной безалаберности его невесты". — промелькнуло в моей голове.

Он заметил, что я проснулась, и перевёл взгляд на меня. Не придумав ничего лучше, решила поступить как настоящая женщина. Пододвинулась к нему ближе и, прижимаясь всем телом, чмокнула в подбородок:

— Ты только не злись, а то больше не поцелую. Я всё объясню, — как-то вяло пообещала я.

На меня снова навалилась необъяснимая сонливость. Веки словно свинцом налились. Последнее, что выхватил мой взор, было прекрасное, но почему-то встревоженное лицо Сервиана. И прежде, чем я усела подумать: "Ого!", темнота поглотила меня…

Глава 12

Я проснулась в спальне Сервиана. В комнате царил полумрак, за окном просматривался сумрак то ли утренний, то ли вечерний. На соседней подушке спал Сервиан.

«Он такой красивый, когда спит». — подумала я.

Всегда красивый, на самом деле. Я улыбнулась, разглядывая его лицо. Он казался ласковым котёнком, охраняющим мой сон, но обещающим при опасности превратиться в Цербера. Стоило только пошевелиться и он приоткрыл глаза.

— Привет, — сказала первое, что пришло в голову, и тут же почувствовала пересохшую пустыню Сахару во рту. Я облизнула сухие потрескавшиеся губы.

— Пить хочешь?

— Очень.

Сервиан поднялся и босиком протопал к перекатному столику, на котором стоял кувшин с кружками.

— Забавные панталончики, — прохрипела я, не зная, как называется эта часть мужского гардероба.

И вот он, с распахнутой на груди рубашкой, протягивает мне стакан воды, а в глазах такая забота, что у меня перехватывает дыхание.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Ты меня напугала, — заметил он, присаживаясь на край кровати возле меня.

Я уже была готова рассмеяться, но что-то в его взгляде заставило отложить смех. В его глазах напряжение смешивалось с тревогой, придавая фиалковому цвету грозовой оттенок, словно ему было известно то, о чём я не имела понятия.

Оказалось, я пролежала почти три дня с горячкой. В памяти сохранились лишь смутные воспоминания, состоящие из разрозненных картинок происходящего в эти дни, больше похожих на отрывки сна, в которых нянчатся со мной. Забавно, но первым человеком, на котором испытали моё экспериментальное лекарство, стала именно я. Флориан едва душу не вытряс из алхимика, требуя обещанное чудодейственное средство. И буквально вчера Сервиан влил первую дозу в меня и к утру мне полегчало. Вот и скажи после этого, что пенициллин — не самое великое открытие человечества.

Прислушиваясь к организму, я действительно обнаруживала отголоски перенесённой болезни. Но через пару дней исчезли и они. Я не знала, что за хворь напала на меня столь стремительно выкинув на границу жизни и смерти, тем самым поселив в моём сердце страх. Страх перед той темнотой, в которой я находилась эти два дня. Темнота, где меня не существовало.

Изменилось и отношение Сервиана. Он чуть перестроил расписание своего дня и непременно самолично будил меня перед завтраком. Хотя мне казалось, он опасался рецидива болезни. Завтракали мы попеременно то в моей гостиной, то в его, обсуждая Империю, её историю, планы развития и многое, многое другое, за что цеплялся язык. По вечерам я попросила Сервиана читать мне вслух. Прижимаясь с боку и положив голову на его грудь, я преследовала две цели: насладиться его вниманием и хоть немного попытаться понять написанное. А ещё я случайно узнала, что ему сняться кошмары.

В одну из ночей я проснулась, изнывая от жары. Как заметил Сервиан, после моего выздоровления, дни стояли на удивление солнечные для Сорста. Ночь выдалась душной и вкупе с камином превратила мои комнаты в сауну. Обещая себе, что больше не буду разжигать в нём огонь, потакая своим страхам, убеждая себя, что я взрослая самодостаточная женщина и мне нечего бояться, я прошлёпала в гостиную в поисках воды. Решив чуть охладиться на балконе, натолкнулась на Сервиана. Он стоял, облокотившись на перила, ничего не замечая вокруг. Он вздрогнул, когда я прикоснулась к его плечу, ощутив прохладную кожу под рукой и понимая, что он стоит здесь довольно долго.

— Кло? — слегка удивился он.

— Не спится?

— Дурной сон.

— Что снилось?

Он молчал долго. В слабом свете от ламп из моей комнаты лица было не разглядеть. Решив, что он не хочет отвечать, с улыбкой выдала, чтобы разрядить обстановку:

— А я купалась в море. Хочу как-нибудь поплавать и порыбачить. Давай выберемся куда-нибудь?

— Я убивал людей, — сделал шокирующее заявление Сервиан. — Иногда они приходят во сне.

Как я должна отреагировать? Может ли быть какое-то правильное решение, верное действие? Среди моих знакомых в прошлой жизни не было никого с подобными проблемами. А то, что Сервиан страдал от этих воспоминаний, я явственно ощущала всеми фибрами души. Я обняла его и прижалась к нему, уткнувшись в грудь:

— Я уверена, у тебя не было выбора.

— Не было, — признался он и тихо позвал по имени:. — Кло.

Я подняла голову взглянуть на него. Как говорится, что случилось однажды, случится и дважды. Он снова, совершенно неожиданно, прижался губами к моим губам, а я оказалась захваченной в плен тесных, но таких бережных объятий. Его губы, прохладные от ночной свежести, были полны нежности. У меня закружилась голова от этих настойчивых и одновременно