— Там у вас, знаете ли, катастрофа, — веселоответила Люба. — В одной спальне потоп и грязь несусветная.

— Окно ведь было разбито, — расстроиласьМарина. — Но у нас есть вторая комната.

— Там теперь то же самое. Во время грозы повалилодерево, и оно упало так неудачно, что вышибло раму. Жить в коттедже нельзя —электричество отрубилось. Когда Аркадий доложил обстановку Анисье Петровне, тараспорядилась вас переселить. Конечно, они наймут, кого нужно, и все в коттеджесделают. Вы только потерпите. Аркадий Иванович почему-то считает, что это он вовсем виноват.

— А Дима? — спросила Марина, подозревая, впрочем,что ее так называемый братец воспринял переезд с восторгом.

— Дмитрий Сергеевич куда-то ушел, — обернуласьЛюба. — Я думала, вы знаете куда.

— Я не знаю, — покачала головой Марина.

Люба наклонялась к сумке, доставала оттуда вещи и ловконадевала их на «плечики».

— Я вам еще тапки принесу, — пообещала она. —А то от тех ваших остались одни помпоны. Кстати, завтрак подадут через полчаса.Вы любите слоеные булочки? Или лучше с маком?

Когда Люба ушла, Марина потерла лоб рукой и поморщилась.Кажется, Юрий вчера сказал, что влюблен в нее. Еще он заявил, что хотя онанеумная и некрасивая, ему хочется на нее смотреть. Марина хмыкнула. Потрясающийтип! Ей никогда еще не объяснялись в любви в столь оскорбительных выражениях.Она отправилась умываться, размышляя, зачем он разыграл эту комедию.

В коридоре так вкусно пахло свежевыпеченными булочками, чтоМарина притормозила и, блаженно прикрыв глаза, потянула носом воздух. И в тотже миг уютную утреннюю тишину разорвал пронзительный женский крик:

— А-а-а-а-а-а!!!

Марина подпрыгнула, не зная, куда бежать и что делать.Немедленно пооткрывались двери, и из них повыскакивали обитатели второго этажа— кто в чем. Юрий, на котором болталась рубашка, одетая наполовину, оказалсяближе всех к ней.

— Что с вами?! — ужасным голосом спросилон. — Почему вы вопите, как гиббон?

— Это не я, — испуганно ответила Марина, и туткрик раздался снова.

— Это Любин голос! — воскликнул Аркадий. — Непойму только, где она!

— Она… Она пошла в Димину комнату, — пролепеталаМарина, указав пальцем в конец коридора. — Вещи разбирать.

Все рванули туда, а ей вдруг сделалось совсем нехорошо. Былосовершенно ясно, что просто так вопить на весь дом никто не станет. Наверное,Люба обнаружила в комнате что-то ужасное. Диму, лежащего на полу с вонзенным всердце кинжалом, например. Марина почувствовала, что земля уходит у нее из-подног, и сползла по стенке на пол. Тотчас кто-то потянул, ее за шиворот.

— Вставайте! — потребовал Юрий. — Слезамигорю не поможешь.

— Что с ним? — слабеющим голосом спросила Марина,чувствуя, как дрожат у нее коленки.

— Кажется, на него упала ваза. Ее ураганом снесло.Может быть, он еще жив.

Мимо них с топотом пробежали Аркадий с Аллой, Дарья иВалерий Леопольдович. Лица у всех были одинаково перекошены и бледны.

— Ваза? — недоумевающе переспросила Марина. —Ничего не понимаю…

— Ваза, ваза! На Романа упала ваза! — нетерпеливоповторил Юрий.

— На какого Романа?

— Вы еще и бестолковая к тому же! Как я мог в васвтрескаться? — Марина похлопала глазами. — Сидите тут и ждите меня.Или подите к Любе, она там бьется в истерике.

Сидеть она, конечно, не стала и к Любе не пошла, а побежалав комнату, быстро влезла в платье, распахнула окно и перевесилась черезподоконник. Голова и плечи тотчас намокли, потому что снаружи моросил унылыйдождь. Небо, обложенное ватными тучами, опустилось угрожающе низко и медленноползло куда-то за лес, задевая брюхом верхушки деревьев.

Роман лежал на забетонированной площадке возле дома лицомвниз, весь в серо-белых осколках. Марина повернула голову и тут же все поняла.По обе стороны черного хода возвышались две колонны, украшенные гипсовымивазами. На одной колонне ваза выстояла, другую же, по всей видимости, снесловетром. Ничего удивительного — ветер был ураганный. Но вот как Роман оказалсяна улице в самый разгар грозы? Что он там делал, ночью, позади дома?

Марина быстро спустилась на первый этаж и побежала вгостиную. Здесь была дверь, ведущая в небольшой предбанник перед черным ходом.Дверь была распахнута настежь, и в нее как раз входили мужчины. Анисья Петровнасидела в кресле возле окна прямая, как палка, с сумрачным челом.

— Где ваш брат, Мариночка? — немедленно спросилаона, когда та появилась в комнате. — Почему он не идет меня поддержать?

— Я сама не знаю, где он, — ответилаМарина. — Я его с вечера не видела.

— Мы повезем Романа в больницу, так будет быстрее, чем«неотложку» ждать. Я уже позвонил, — бросил на ходу Аркадий.

Софья, сгорбившаяся, как старуха, прошла вслед за нимшироким мужским шагом. За ней следом промчалась Дарья, зажимая рот двумяруками.

— Софья! — громовым голосом окрикнула внучкустаруха. — Почему твой муж болтался под дождем вовремя урагана?

Софья остановилась и, не оборачиваясь, сказала через плечо:

— Он пошел молнии фотографировать.

— Фотографировать молнии? — не поверила АнисьяПетровна. — Он что, дурак?!

— Да! — крикнула Софья, неожиданносорвавшись. — Он дурак! А вы что, не знали?! Он всю ночь где-то бегал. Япроснулась — он копается в ящике. Я спросила его, что он делает. Он ответил,что ищет фотоаппарат, хочет пойти поснимать молнии. Я сказала ему, что онидиот, и снова заснула. Это васустраивает?

— Устраивает, — кивнула Анисья Петровна. — Афотоаппарат нашли?

— Там нет никакого фотоаппарата, — пробасилВолодя, входя в комнату и отряхиваясь, словно собака. — Если только он неотлетел куда-нибудь в траву.

— Какая там трава? — раздула ноздри АнисьяПетровна. — Там газон, стриженный под машинку, — пуговицу найти,можно!

— Ах, оставьте, мама! — простонала Дарья. —Когда он очнется, сам все расскажет.

— Он соврет, — буркнула старуха. — Каквсегда. Свет не видывал таких врунов и сочинителей, как твой зять.

Дарья фыркнула и выскочила из комнаты. Аркадий и Володяповезли пострадавшего в больницу, с ними поехала Софья. Марина некоторое времяслонялась по первому этажу, потом Дарья сварила всем кофе и разогрела вмикроволновке булочки.

— Люба, рыдает где-то наверху, — сообщила она.

— Она рыдает! — возмутилась АнисьяПетровна. — Тоже мне близкая родственница!

— Вы прошлой ночью больше не выходили из своейкомнаты? — тихо спросил Юрий, когда они убрали посуду.