Геворг тут же взорвался неудержимым криком:

— Да что ты мне все о своем брате пиликаешь! Ты меня еще дедом своим попрекни! Или бабкой какой-нибудь! Заколебала уже! На хрену я вертел и тебя, и весь твой семейный портрет…

— Да ты своим хреном только шлюх ублажать можешь! — не смолчала Алена. — Посмотрим, как тебе это умение поможет, когда ты сам после развода гол как сокол останешься!

— Это ты что? Грозишься оставить меня после развода без копейки? — нарочито недоверчивым тоном изрыгнул из себя армянин и в очередной раз глотнул из бутылки.

— Все именно так и будет! — уверенно воскликнула женщина и с издевкой добавила: — «Бумер» свой, надеюсь, недалеко припрятал? На первых порах после развода пригодится. Таксовать или мандарины перевозить. Милое дело.

— Что, сучка, ты сказала?! Что?! Повтори, тварь! — гневно взревел он, стремительно подлетел к жене и, не ожидая ответа, со всей силы ударил ее бутылкой по голове.

Алена среагировать не успела. Обливаясь кровью, она без сознания грохнулась на пол. Геворг смотрел на нее ошалевшим, полным ненависти взглядом.

Как бы ни был занят Виктор Битов важными делами своего инвестфонда, он все равно мысленно возвращался к вопросу о судьбе Лазаренко и Гребенниковой. Предварительно вопрос выглядел решенным. Но все же оставались нюансы, которые следовало прояснить. Точнее, даже не столько прояснить, сколько подтвердить некими бесспорными свидетельствами. Чтобы убедиться, хватило бы официального заключения экспертизы. Ему и в голову не могло прийти, что выводы написаны, можно сказать, под диктовку Монгола в его шкурных интересах. Начальник службы безопасности утверждал, что «сладкая парочка» мертва. Максиму он больше доверял, чем Кирсану. И получалось, что Кущ невольно усыпил бдительность своего босса. Плюс ко всему череда важных дел по линии инвестфонда не позволяла зацикливаться исключительно на проблеме бывшего дружка и его подружки.

«Майбах» главы «ГрандБитИнвеста» мчался по улицам мегаполиса. Как обычно, его сопровождал джип охраны с включенными мигалками. Все пробки кортеж объезжал по встречной полосе. Никакого промедления! Никаких преград! Вот он, символ реальной свободы и власти! По крайней мере, так думал сам Битов. Давно пора бы ко всему этому привыкнуть. Но что-то сидящее у него внутри тормозило. И поэтому всякий раз, когда «Майбах» выезжал на встречную полосу или гнал на красный свет, он радовался как ребенок. Потирал от удовольствия руки… Наверняка многие из его партнеров по бизнесу не поверили бы, что ему свойственно такое вот поведение. Батыров, находившийся рядом с Битовым в салоне, об этой привычке знал. Но когда респектабельный бизнесмен начинал хихикать и чуть ли не хлопать в ладошки, тоже не переставал удивляться. Витина привычка не вводила его в заблуждение. Суровости и жестокосердия Битову не занимать. Мог похихикать и тут же отдать приказ кого-нибудь убрать. Ну, вот как того же Лазаря с его любовницей.

Монгол так и лучился довольством, повторяя то, что уже сказал давнему «корешу» еще несколько недель назад:

— Я этих сучар позорных в расплавленной смоле утопил! Они этого заслужили! Не хрен путаться под ногами у тех, кому они сами в подметки не годятся. Тоже мне придумали — козни строить. Я со своими пацанами показал им, чем такие игры завершаются. Жаль, что нельзя все это афишировать. А то бы и другие узнали, что бывает с теми, кто сует палки в колеса уважаемых людей вроде вас, Виктор Борисович.

Всякий раз, когда в личной беседе с Битой нужно было подчеркнуть особую важность или торжественность момента, а также продемонстрировать свою лояльность к нему, Монгол переходил на «вы» и называл своего бывшего «бригадира» по имени-отчеству. Виктору это льстило, хотя он подспудно и понимал, что Кирсан, делая это, немножко переигрывает.

— Про этот котел с битумом я уже почти полмесяца слышу, — отозвался на тираду директор фонда. — Ты обещал официальное ментовское подтверждение этого случая достать. Чтобы там все было расписано пункт за пунктом, что, где, когда и как произошло да с каким исходом. Где же это подтверждение? Если честно, то я устал его уже ждать. Ты только не говори, что менты до сих пор не могут разобраться во всей этой истории… Ну, без учета того, что ты чисто сработал, и о твоем участии они точно никогда не узнают.

— Ой, да у ментов же бюрократия, — с ехидной улыбкой воскликнул Батыров. — Они там полмесяца бумажки с одного стола на другой верхом на пьяных улитках перевозят. Вот наконец и перевезли. Теперь уже все, что вы хотели, Виктор Борисович, имеется у нас на руках. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Он повертел папкой, которую держал в левой руке.

— И ты вот так просто сидишь и молчишь? Я тут жду не дождусь этих чертовых бумаг, а он садится с ними ко мне в машину и молчит. Послушай, Монгол, тебе давно говорили, что ты черт?

— Да мне всегда так говорят, Виктор Борисович, — не моргнув глазом, сказал тот. — Вы же прекрасно знаете, что потянуть интригу дорогого стоит.

— Это да, — согласился собеседник. — Ты только смотри в следующий раз не переборщи. Я-то тебя знаю и понимаю, а другой может ведь не оценить.

— Ох-ох, — хохотнул исполнитель заказа и самоуверенно проговорил: — С такими и я дела водить не стану. А если, не приведи господь, это все-таки случится, то пускай такой крендель потом сам на себя пеняет. Я ему потяну петлю на шее…

Он открыл заветную папку и извлек из нее несколько скрепленных скоросшивателем листов стандартного канцелярского формата. Босс жадным взглядом посмотрел на эти листы. Смотрел так, будто речь шла не о результатах полицейской экспертизы, а о каких-то секретных экономических данных, сулящих большой куш.

— Вот, — промолвил Кирсан тоном придворного церемониймейстера, протягивая листы его величеству хозяину «ГрандБитИнвеста». — Вот с этими нечастными несколькими бумажками менты мурыжили столько времени. Надеюсь, все, что вы в них прочтете, согреет вашу душу не меньше, чем стаканчик доброго виски.

— Если ты хочешь выпить, то пей. Я никогда выпивки для старых корешей не жалел. Бар в твоем распоряжении, — по-своему неожиданно отреагировал Битов, забрал результаты официального экспертного заключения и принялся читать. Читал не бегло, не по диагонали, а слово за словом, начиная от «шапки», заканчивая итоговой датой, подписями и печатями. По нему было заметно, что содержание документа его радовало. Он буквально посветлел лицом и заулыбался, хотя несколькими минутами ранее выглядел несколько мрачновато.

Монгол же тем временем не преминул воспользоваться мини-баром. Он щедро наполнил широкий тяжелый стакан холодным «вискарем» и принялся потихоньку попивать его, поглядывая на Битова. Следил за тем, как быстро меняется его выражение лица. И чем светлее оно становилось, тем приятнее было делать очередной глоток из стакана, словно «вискарь» становился более вкусным. Когда же Виктор на какое-то мгновение отрывался от чтения и поднимал голову, Кирсан тут же отворачивался и смотрел в окно. Делал вид, что его не так уж и интересует реакция босса. Хотя в действительности он только ее и ожидал. Впрочем, все говорило о том, что реакция будет положительной. И вот, наконец, Бита вернул бумаги в исходное положение и посмотрел на собеседника довольным взглядом.