На местных аукционах, часто проходивших в сельской местности, немногие знали истинную цену предметов. На распродаже в Стаффорде Остинского братства некая Стамборд заплатила шесть шиллингов и получила алебастровый перестол (выступ алтаря, retable), дверь и высокий алтарь.

Некоторые библиотеки были скудными и небольшими. Лучшие библиотеки также оскудели, не столько из-за уничтожения средневековых ученых трудов, сколько из-за рассеяния рукописей и текстов. Они попадали в руки обычных книготорговцев, которые чаще всего не представляли их истинную ценность. Хорошо, если что-то случайно оказывалось в поле зрения знатока.

В протестантских странах антиквары, или люди консервативных взглядов, или священнослужители, интересовавшиеся историей, специально ходили по книжным магазинам, собирая все, что могли спасти, и затем передавали свой бесценный урожай некоторым учреждениям, которые могли обеспечить их сохранение. Так, архиепископ Мэтью Паркер позже предложил самые ценные экземпляры из своей коллекции рукописей колледжу Корпус-Кристи в Кембридже. Роберт Хейр передал собранные им рукописи в Тринити-Холл и в Киз-колледж, явно руководствуясь мнением, что эти сообщества окажутся достаточно консервативными по духу и оценят дар.

Однако насильственное рассредоточение тысяч рукописей не обошлось без утрат, более всего потому, что в новый век печатания немногие осознавали, насколько невосполнимыми окажутся потери. Все же они происходили, хотя и случайно, не систематически. Если рукопись сжигали в огне, то это происходило, как и в наши дни, когда современный продавец превращает в волокнистую массу бесполезную груду викторианских романов. Так и грязные старые бумаги, преданные забвению на чердаках и ставшие грудами мусора, оказывались никому не нужными и уничтожались вовсе не из-за фанатического рвения.

В английской глубинке упразднение монастырей нередко становилось причиной недовольства и выступлений. Когда уполномоченные закрывали приорат Святого Николая в Эксетере, они оставили рабочего, чтобы тот разобрал крышу, а сами отправились обедать. В это время в церковь ворвалась толпа женщин, стала травить рабочего, бросать в него камнями, пока тот не укрылся в башне. Он спасся, выпрыгнув из окна, отделавшись сломанным ребром и едва не сломав шею.

В Линкольншире, Йоркшире и Камберленде народный гнев, вызванный скорее возмущением роспуском монастырей, чем неприязнью к религиозной политике короля, привел к восстанию, потрясшему трон, — паломничеству милости. Поражение выступления способствовало постепенной ликвидации или «добровольной передаче» самых больших монастырей.

Невозможно было разрушить монастыри, не уничтожив другие места традиционного поклонения, к которым с презрением относились даже образованные консерваторы, воспринимая их как суеверие или пережиток. В 1538 году королевские представители разграбили или уничтожили основные усыпальницы святых, и прежде всего усыпальницу святого Томаса Бекета в Кембридже. Рассказывают, что добыча составила двадцать шесть телег, сюда входила и глина, с помощью которой Господь создал Адама, камни темницы, из которой спасся святой Петр, и терн из тернового венца Господа.

В Лондон привезли и Распятие из Боксли, старинную статую, глаза и губы которой двигались с помощью проволочного механизма, размещенного внутри. На проповеди в соборе Святого Павла действие креста продемонстрировали конгрегации, а затем раздали куски собравшимся. Образ Дарвел Гадарн из Северного Уэльса сожгли на Смитфилде[14] вместе с францисканцем, бывшим духовником королевы Екатерины, отрицавшим супрематию короля.

Статую Девы Марии из Уолсингема переместили, прежде чем расправиться с монастырем. В 1545 году, за два года до смерти короля, закон парламента санкционировал разрушение часовен, построенных на вклады. В них проводились частные мессы за упокой души их основателей или по другим поводам. Однако повсеместно закон не вводили вплоть до правления Эдуарда VI, когда его обновили и расширили.

Хотя всеми революционными законами руководствовались многие консерваторы, тем не менее они поощряли и тех, кто таковыми не являлись.

АНГЛИЙСКИЕ ПРОТЕСТАНТЫ

ПРИ ГЕНРИХЕ VIII

Расскажем и другие истории. На месте современной Кавендишской лаборатории в Кембридже находился августинский монастырь. В 1520 году его главой был Роберт Барнс, среди его членов числился Майлс Ковердейл. Кембриджские монахи охотно следовали курсу Лютера, выдающегося теолога их ордена в Виттенберге. Со своими единомышленниками по духу — Томасом Билни из Тринити-Холл, Хью Латимером из Клер-колледжа они собирались в гостинице «Белая лошадь», расположенной поблизости, чтобы обсудить немецкую теологию. Группа стала известна в университете как «немецкая».

Кембриджская группа распалась после 1525 года, однако радикалы спокойно переместились в Германию или Швейцарию, чтобы изучать или обсуждать свои планы реформ.

Среди многих англичан, оказавшихся в Европе во времена правления Генриха VIII, оказался Роберт Барнс, ранее бывший августинским монахом в Кембридже, учившийся в Виттенберге, а затем вернувшийся благодаря благосклонности Томаса Кромвеля, симпатизировавшего протестантам. Он даже был королевским представителем за границей, но в конце концов был сожжен как еретик на Смитфилде в 1540 году.

Уильям Тиндейл, в 1525–1526 годах напечатавший первый Новый Завет на английском языке в Вормсе, был задушен и сожжен близ Брюсселя в октябре 1536 года. Майлс Ковердейл, также один из августинских монахов Кембриджа, напечатал полный английский перевод Библии в Цюрихе в 1535 году. Его изысканное чувство ритма знакомо всем, кто использует псалмы в «Книге общей молитвы».

В 1535–1539 годах, пока продолжалось разрушение монастырей, Томас Кромвель оказывал покровительство реформаторам, если только те не являлись радикалами. Тогда возвысили Хью Латимера, дав ему приход в Вустере, тщетно пытались пригласить в Англию Филиппа Меланхтона.

Кромвель, организовавший дипломатический обмен с лютеранскими князьями Северной Германии, велел, чтобы английскую Библию доставили в каждую сельскую церковь. Эта Библия, напечатанная в Париже и Лондоне в 1538–1539 годах, основывалась на переводах Тиндейла и Ковердейла. К ее повторному выпуску в 1540 году написал предисловие архиепископ Кренмер из Кентербери.

ТОМАС КРЕНМЕР

(1489–1556)

Кренмера, члена Иезуитского колледжа в Кембридже, привлекли в связи с королевским разводом и назначили английским послом к императору Карлу V. Находясь в Нюрнберге, Кренмер женился на племяннице лютеранского теолога Осиандера, вскоре после этого (в 1532 году) был отозван в Англию и назначен архиепископом Кентерберийским.

Возможно, король Генрих VIII не знал, что назначенный им архиепископ уже настолько реформировался, что завел жену, ему оказалось достаточно того факта, что о нем тепло отзывалась Анна Болейн.

Кренмер вовсе не стремился стать прелатом, он медленно перемещался по Европе, надеясь, что его назначение отзовут. В дальнейшем он подчинялся королю, заявив перед своим посвящением, что клятва верности папе не связывает его, если он выступит против законов Господа или государства — скажем, проводя суд в Данстабле, чтобы определить недействительность женитьбы короля на Екатерине Арагонской или при передаче церковных земель королю на благоприятных условиях.

Кренмер одобрил и роспуск монастырей, хотя хотел, чтобы доходы от их земель использовались для образования и облегчения положения бедных. Он не был силен в политике. Как архиепископ, Кренмер продолжал посвящать науке то же самое время, что