— Что угодно! Желание дамы для меня — закон! — галантно начал он… Его глаза загорелись и забегали по моей фигуре, словно он уже раздевал меня.

— Если вдруг я отключусь, ты вернешь меня в чувства?

Велигор закашлялся и еще сильнее вытаращился на меня.

— Эм… Кхе-кхе… Что?

— Давай за мной, все объясню на месте.

Мы переместились ко мне домой. Я специально завела Велигора через парадный вход, чтобы его увидели отец и бабушка Лиза. Они конечно же, были рады моему выбору и после быстрого приветствия одобрительно проводили нас в мою комнату.

«Теперь меня точно никто не побеспокоит», — ликовала я, радуясь, что убила двух зайцев: и волю отца исполнила (я ведь обещала присмотреться к внуку Никопольских), и Егора обвела вокруг пальца. На попятную он уже не пойдет. Не сбегать же ему из моей комнаты на глазах у моей родни? Это ведь будет ударом по его самолюбию!

Мы зашли ко мне, где все уже было готово. Я закрыла комнату на магический замок, чтобы никто нам не мешал. Пока мой гость осматривался, я бросила на пол покрывало и подушки. Аромат его сандалового парфюма с нотками вишни заполнил комнату.

— О, да ты нетерпеливая… Может, мы сперва просто поболтаем… — занервничал колдун. К такому напору не привык даже он. Надо же, как легко вывести мужчину из равновесия! Нужно просто дать ему то, чего он добивается, и сделать это в его нагловатой манере.

Я заранее приготовила нужные травы и снадобья, которые в случае чего помогут вернуть меня в чувства, и положила их рядом с покрывалом. Не обращая внимания на удивление Велигора, взяла со стола приготовленную распечатку с заклинанием и улеглась на покрывало поудобнее…

— Эм, на полу? Ну ладно…

Он стал снимать пиджак и в нерешительности сел рядом со мной на край покрывала. Моим обонянием завладел аромат вишни и сандала, который я старалась перебить травами, подкладывая их к себе поближе, чтобы не отвлекаться на дурманящие сознание нотки его парфюма.

— Вихри прошлого, я взываю к вам, овладейте мной, — ничего не объясняя начала я читать заклинание.

— Это фетиш какой-то? Что ты делаешь?

— Времени зерно, вечности часов песчинка, стань моим даром, в прошлое позови, увидеть всё разреши…

— Это что заклинание возврата в прошлое? Ты с ума сошла?

— Велигор… А, к лешему… Егор короче. Я буду звать тебя Егор, ладно? Ты обещал выполнить одну мою просьбу. Так вот, это она! Вихри прошлого, я взываю к вам, овладейте мной…

— Так, постой! Ты мое прошлое хочешь увидеть или что? — перебил он меня.

— Нет, прошлое моей матери, двести лет назад. Если ты присоединишь свою силу к моей, то мне будет легче. Ну и если что, тут смел-трава и настойка из елозубра, чтобы вернуть меня. Так, на всякий случай. Времени зерно, вечности часов песчинка…

— Ты сдурела совсем?

— … Стань моим даром, в прошлое позови, увидеть всё разреши…

— На двести лет назад? Я не буду этого делать, это опасно!

— Если поможешь, я сделаю все что угодно для тебя, — на мгновение остановилась я, приподнялась на локтях, слегка тряхнула плечом, чтобы локоны волос упали за спину, обнажив декольте моего платья, и посмотрела на него так, что он обомлел. Мужчины, мужчины, все вы одинаковые… Даже если вы потомственные колдуны…

Лицо его слегка обмякло, он нервно сглотнул слюну и спустя секунду раздумий раздраженно махнул рукой.

— Ладно… Но ты точно чокнутая…

— Да будет так! — произнесла я замыкающую фразу заклинания и стала погружаться в эфир времени. Локти разъехались и голова сама упала на подушку, тяжелая, как из свинца.

Я проваливалась все глубже и глубже, представляя перед собой маму. Перед глазами проносились какие-то картинки, мелькали эпизоды из жизни, только очень ускоренные, потом все потускнело, слилось в одну сплошную мелькающую полосу кинопленки. Я чувствовала, как мое тело растягивается и сжимается одновременно. Я сильно сжимала кулаки и зажмуривала глаза, возможно даже кричала… Во всяком случае, какое-то подобие крика пыталось вырваться из моих легких, но из-за сильного искажения в пространстве выходил какой-то странный прерывистый звук, словно его поставили на реверс. Наконец, я увидела маму. Я сразу узнала ее. Это была я, только со светлыми волосами. Поразительно, насколько мы с ней были похожи. Неимоверным усилием воли я замедлила течение времени. Соблазн увидеть, как можно больше был, но я все же остановила себя. Ведь нужно же еще оставить силы на возвращение…

В первом эпизоде, который я увидела, замедлившись, меня занесло в какой-то дом, старый, мазанку. Маленькие покосившиеся окошки выходили во двор, на стенах висели пучки разнотравья, связки чеснока и сушеной рыбы. А вот и Амелия… Она подметала пол, полусогнувшись. К ней кто-то постучал. Она крикнула что-то гостю, видимо, пригласила войти, выпрямившись.

В дом вошла пожилая женщина в длинном темном плаще и стала ко мне спиной. Я не могла разглядеть ее лица и сдвинуть с места мою матрицу тоже не могла. Я поняла, что не слышу их, но стоило сконцентрироваться, и в уши полились звуки. Теперь я могла расслышать их разговор. Амелия кричала на гостью.

— Вы… Да как вы смеете! Я не отступлюсь… — кричала мама, вцепившись длинными тонкими пальцами в метлу, как в жезл.

— Брось его! Заставь его разлюбить тебя! А не то будет хуже, — напирала в ответ женщина, грозясь ей рукой с длинными сухощавыми пальцами, сжатыми в кулак.

«Это же бабушка! — узнала я незнакомку по голосу. — Бабушка Лиза. Почему она хотела, чтобы мама бросила отца?»

— Вы не можете решать вместо на него.

— А ты не должна портить ему жизнь! Ты ему не ровня, Амелия! Отступись!

Последние слова бабушки стали растягиваться и удаляться. Все вокруг застыло, а потом резко закружилось. Я поняла, что смещаюсь в следующий важный эпизод прошлого. «Неужели бабушка Лиза была против свадьбы моих родителей? Только потому, что та была не из знатного рода?»

Пространство вокруг снова замедлилось, и я стала осматриваться. Там была мама и мой отец. Они стояли посреди конюшни нашего родового замка. Папа не слишком изменился с тех пор, в свои четыреста с лишним лет оставался статным и весьма красивым колдуном. В молодые годы он был таким же, только одежда, прическа и борода были пострижены по той моде. Я видела их достаточно четко, лишь иногда пространство вокруг подрагивало, но мое присутствие было незримым. Они обнимались. Мама стояла ко мне спиной. Я поняла, что снова не слышу ничего и сконцентрировалась, чтобы улавливать звуки.

Я поняла, что Амелия плачет, а отец утешает ее.

— Ей просто нужно время, любимая. Ты сможешь простить ее?

— Она никогда не примет меня… Для них я — двоедушница, — сквозь слезы говорила она. Папа еще крепче прижимал ее к себе, гладил ладонью по ее волосам.

«Двоедушница? — повторила я за ней полушепотом. — Что это значит?»