— Ты… Соображаешь?! Тебе-то это зачем? — буквально стону я в его плотный пиджак, подчеркивающий слишком много моих любимых мест на этом теле.

— Затем, что он тебе не пара, Ави! — рык мне в лицо.

— Господи, да с чего это вдруг?!

— Он слишком стар для тебя, малая… Твой отец понимает это, и знает, что будет лучше для тебя найти кого-нибудь по возрасту!..

— Как Костик? — я прищуриваюсь, и замечаю в полумраке, как гневно сверкают глаза Максима.

— Он… Тебе не подходит, — выдыхает мужчина, и я почти истерично смеюсь ему в лицо, закатывая глаза.

— Зашибись придумали! Костик не подходит, Станиславский слишком стар, к тебе можно только за сексом!.. А не пошли бы вы все…

Всхлипываю, хоть и совсем не собиралась плакать, но, кажется, предыдущие дни обиды не прошли даром, и теперь хотят вылиться на Орлова целым водопадом моих чувств.

Замолкаю, сдерживая очередной словесный порыв гадостей, и вместе с тем поток слез, и в тишине каморки слышу тихий, сводящий с ума своим смыслов шепот:

— Ко мне не только за сексом… Можно, малая.

Что?

Кажется, что это мне только послышалось. Но, когда я поднимаю взгляд, и смахиваю слезы, вижу его внимательные, наполненные тревогой глаза. Макс смотрит совсем без притворств, и, кажется, с каким-то потаенным страхом за все, что он произносит дальше:

— Я так соскучился, малая… Боже, сдохну сейчас, если не заклеймлю тебя в этой сраной каморке…

Его губы, с каждым произнесенным звуком, все ближе, и я уже должна закричать, или хотя бы отвернуться, чтоб сохранить свою гордость. Хоть что-то, хоть немножко… Но я совершенно не могу ему противиться, и сама тянусь на носочках, ускоряя наш неизбежный поцелуй.

Боже, я не знаю, куда теряется весь мой рассудок, когда наши губы встречаются! Но я просто успеваю охнуть, едва Макс подтягивает меня к себе поближе, врывается с языком в мой рот, и просто выпивает до осадка все мои сомнения.

Хочу его уже сейчас, спустя пару секунд, как он меня прижал к своему твердому телу, и впился в губы так сильно, что моя голова ударилась затылком о стену. Но едва его руки соскальзывают по спине на ягодицы, заставляя приподняться, и обвиться ногами вокруг, как я понимаю — я не одна в своих желаниях.

— Малыш… Черт, рядом с тобой совсем сносит крышу, — хрипит Макс, а я похныкиваю без его губ на своих, — сейчас, маленькая… Дай мне пару минут.

Он тяжело дышит, упираясь лбом мне в плечо, и я тоже стараюсь хоть немного восстановить дыхание, хотя куда там… Руки Макса по прежнему подпирают мой зад, а мои ноги вокруг его ягодиц. Стоит мне только шевельнуть бедрами, как тут же я чувствую скрученный узел в мышцах живота, и болезненное желание наших тел стать одним целым.

А Макс все медлит, и, кажется, на этот раз у него в мыслях совсем не банальное «трахнуться», а обсудить то, о чем я боюсь даже и думать.

А именно призрачную, едва уловимую возможность отношений между нами.

Аврора

Мне честно-честно нравится, что Макс сейчас сдерживается, изо всех сил прерывая наше желание вцепиться друг в друга важным разговором.

Но я возбуждена до какого-то нереального предела, и потому совсем-совсем не уверена, что у нас получится тот самый разговор.

Просто это странно — после моих обид, грубых слов Макса и совместного появления на корпоративе под ручку со Станиславским вот так льнуть друг к другу… Так старательно делать вид все эти дни, что мне все равно, а ему и подавно пофиг, а сейчас наслаждаться каждым прикосновением, ловить дыхание и запах, и просто, черт возьми, улетать куда-то за пределы земного шара от одних только поцелуев.

Мы — сумасшедшие? Или только я? Или просто между нами что-то намного большее, чем просто классный секс, как бы Макс не пытался убедить меня в обратном?

— Мне кажется, ты просчитываешь в уме какие-то до хрена сложные формулы, малышка, — шепчет мне куда-то в ухо Орлов, и я улавливаю в его голосе все то же возбуждение пополам со смехом.

— На самом деле, только одну…

— И как успехи?

Притворно вздыхаю, на деле набирая в стиснутое горло побольше воздуха, и как можно спокойнее заявляю:

— Для решение необходимо мнение двух экспертов…

Макс поднимает голову, смотрит так, что все мое спокойствие смывается всего одной струей его желания из глаз. А следом, чуть наклоняясь, вцепляется губами мне в шею, ведя влажный след поцелуев вниз.

— Охренительное платье, — шепчет он, вызывая табун мурашек под кожей, — думаю ввести новую униформу…

— Уверена, на Леночке оно будет смотреться не так великолепно, — из каких-то закромов выуживаю фразу, так как мозг перестал соображать совершенно, и получаю легкий смешок в районе ключиц:

— Несомненно.

Он продолжает целовать мою кожу, словно это самый вкусный десерт на планете, и, хоть мне невообразимо приятно, я все еще пытаюсь понять… Хоть что-то.

— Макс… — даже не пытаюсь скрыть нехватку кислорода, — это мало похоже на разговор…

— Все верно, малая. Я просто передумал разговаривать.

Я не знаю, что это значит, но когда его руки отодвигают лиф платья, а губы накрывают напряженный сосок — все мысли вылетают, даже не пытаясь за что-то ухватиться.

Я, кажется, за эти пару недель стала секс-зависимой от Макса Орлова. А еще растеряла всю свою гордость и трезвомыслие, раз просто выгибаюсь в ответ на его пошлые ласки, вообще не думая об отце и коллегах за дверью.

Его рука по внутренней стороне бедра проникает под платье, одним движением отодвигает полосочку трусиков, и погружает большой палец во влажную глубину. Кажется по моему ерзающему телу Макс понял, насколько сильно мне необходима разрядка, и решил не медлить с этим.

Он просто выпрямляется во весь рост, одним движением двигает меня ближе, и начинает ласкать самое чувствительное место, обходя клитор по кругу, и иногда снова и снова погружаясь внутрь.

— Мы попробуем, — слышу голос у себя над макушкой, и вцепляюсь пальцами в его пиджак, готовая в любой момент улететь, — черт, малая, я не могу без твоих стонов по ночам… И без ебаных подколов днем. Так что давай, возвращайся ко мне…

Я кончаю под его последнее, глубокое погружение сразу двух пальцев, и глушу стон где-то в широкой груди, к которой прижата до судорог. Это — несравнимо-мощная разрядка, хоть в деле не участвовал его член, а всего лишь пальцы.

— Охренительно, — выдает Макс, а затем с самым пошлым видом облизывает пальцы, — я тебе уже говорил, что ты просто дико сладкая?

— Животное, — тяжело дышу я, а затем, без паузы, нерешительно заглядываю в глаза, — ты правда хочешь… Отношений? Со мной?