Рег оцепенело уставился в камин, не обращая внимания на дочерей.

– Дот! А что это такое? Черномазая обезьяна… – Малышка растерянно уставилась на старшую сестру.

Дот подхватилась с места и выбежала из комнаты. Вопрос сестренки стал той последней каплей, которая переполнила чашу ее терпения. Вот он, тот толчок, решающий толчок, который ей нужен, чтобы принять единственно верное решение. Да, она уедет вместе с Солом на Сент-Люсию. И будет пить по утрам свежий ананасовый сок, купаться в море днями напролет и все такое… А если вдруг соскучится по дому, то посмотрит вечером телевизионные новости и лишний раз убедится в том, что поступила правильно. Ее отец ничего не понимает! Он ведь даже не знает Сола… Впрочем, как выяснилось сегодня, ее он тоже совершенно не знает. Нет, она не собирается повторять судьбу Глории Райли. Она – другая! Они разные.

Проснувшись на следующее утро ни свет ни заря, Дот первым делом стянула с себя ночнушку, а потом, свесив ноги на пол, стала натягивать черную юбку и белую блузку – форменную рабочую одежду. Потом какое-то время Дот бесцельно пялилась на стрелки будильника, неспешно отмеряющего время, оставшееся до рассвета. Удивительно, размышляла она уныло, глядя на дорожный футляр из красной кожи, в котором стоял будильник, удивительно, как быстро увядает радость, а на смену безоблачному счастью всего лишь в течение нескольких часов приходит кромешная тьма.

Дот слегка подкрасила губы, закрасила тональным карандашом глубокие тени под глазами и едва заметный след от синяка возле челюсти. Потом слегка подвела глаза черным контурным карандашом. Все! Она готова! Дот тихонько спустилась по лестнице и направилась прямиком к дверям. Ей не хотелось видеть никого из своих домашних. Особенно ее пугала встреча с отцом.

– Дот! Подожди! – услышала она уже на улице голос матери. Джоан в одних чулках выскочила на крыльцо, старательно обтягивая со всех сторон старенький халатик, чтобы придать себе вполне приличный вид. – Ты что, убегаешь, даже не позавтракав, доченька?

Дот отрицательно мотнула головой. Сама мысль о еде была ей ненавистна. Какой завтрак? Все, что ей было нужно в эту минуту, – это чтобы отец извинился перед нею за вчерашнее и она пошла бы потом на работу с прежним ощущением вечного праздника и наступившей весны. Ведь Сол сделал ей предложение! Он просит ее стать его женой. Она любит, и она любима! Это ли не повод для ликования и счастья?

Слезы снова выступили у нее на глазах и медленно покатились по бледному лицу. Она смахнула их тыльной стороной ладони.

– Ах, моя дорогая девочка! – Мать сделала шаг навстречу и прижала ее голову к своей груди, нежно поцеловав в макушку. – Доченька! Сейчас тебе кажется, что это конец света! Но поверь мне! Это далеко не конец! Все пройдет, мое золотце! Поверь маме на слово! Ты же знаешь, у твоего отца бешеный нрав, но винить его в этом трудно. Он скоро успокоится, и мы оставим все наши неприятности в прошлом.

Дот оттолкнула от себя мать и уставилась в тротуарный бордюр.

– Мама! Он меня ударил!

Джоан согласно кивнула головой.

– Знаю! Он сейчас весь на нервах, Дот! Ему тоже непросто! Снова начались проблемы с грудью. Но папа тебя любит! Любит, как никто! Поверь мне! Он ведь для твоего блага старается. Потому что ничего путного из этого не получится! Ничего хорошего!

– Я люблю его!

– Не выдумывай!

– Но это правда, мама! Я действительно люблю его!

– Не говори ерунды! Ничего ты его не любишь! Что ты знаешь о любви, доченька? Да, тебе кажется, что ты знаешь все! А на самом деле – ничего! Те чувства, которые ты принимаешь за любовь, это всего лишь наваждение… увлекалась, потеряла голову… вот и вся твоя любовь! Ты почувствуешь разницу лишь тогда, когда встретишь человека, которого полюбишь по-настоящему. Подожди! И тогда ты поймешь, что такое любовь!

– Мамочка! Я не хочу никого и ничего ждать! Я ЛЮБЛЮ его, а он любит меня!

Несмотря на свое отчаянное состояние, Дот, произнеся последние слова, невольно улыбнулась.

– Нет, он тебя не любит, доченька. Он не может! Вы – слишком разные. И все это неправильно, не по-людски!

– Неправильно? Разве неправильно любить человека и желать ему только добра? Я поделилась с ним, мама, всеми своими самыми заветными желаниями и мечтами. И он даже не вздумал насмехаться надо мною. Он верит в меня! Он думает, что я многого сумею добиться в жизни.

– Даже так? Что ж, не забывай, что я тоже видела твоего парня… встречалась с ним, и не раз! Да, он обходительный… Умеет мозги запудрить… Но передай ему от меня вот что! Ты сумеешь добиться чего-то в этой жизни лишь при одном условии. Если прекратишь шататься по городу с негром!

Дот почувствовала, как слезы непроизвольно, сами собой, снова полились из ее глаз.

– Мама! Я отказываюсь верить своим ушам! Вначале папа, а теперь и ты! Поразительно! Мне так стыдно!

– Это правильно! Тебе и должно быть стыдно! Отец прав! Еще немного, и ты опозоришь всю нашу семью!

– Нет, мама! Мне стыдно не за себя и не за Сола! Мне стыдно за вас! За тебя и за него! – Дот ткнула пальцем в сторону дома.

– Как же до тебя не доходит, Дот? Ведь ты же своими руками разрушаешь собственное будущее, а заодно губишь и всех нас! Да, мы всегда жили небогато, но люди нас уважали! Нашу семью везде и всегда считали добропорядочной! А ты готова одним махом погубить наше доброе имя, нашу репутацию… Разве тебе неизвестно, что многие хозяева предлагают своим жильцам немедленно съехать, если те вытворяют нечто подобное? А ты, Дот, знаешь, что у нас за хозяин, а? Очень даже может быть, что они в два счета откажут нам в аренде. И ты что, готова взять на себя всю ответственность за такой исход? Хочешь, чтобы нас вышвырнули на улицу? Чтобы крошка Ди играла на мостовой? И все потому, что тебе не терпится скинуть с себя трусики, да? И ты полагаешь, твой отец будет безучастно смотреть на все это? Молчать?! Нет, он правильно сделал, что высказал тебе все прямо в глаза!

– Но он же не видел Сола! Как он может судить о человеке, если его даже не видел? А ты! Ты меня особенно поражаешь! Ведь ты его знаешь! Знаешь, что он хороший человек. Ты прекрасно понимаешь, что он воспитанный, умный, добрый, красивый, наконец… И он меня любит, мама! Понимаешь? Любит, мама!

– Правда? А вот я этого не вижу. Я вижу другое… Да, парень он ловкий, умеет заговаривать зубы, и денег у него полно… Во всяком случае, больше, чем мозгов в голове. Но не это главное! Главное в том, что он – черный! Он – не такой, как мы! Как ты!

– А я и не хочу, чтобы он был таким, как мы! Чтобы был похож на меня! Я и люблю его за то, что он – другой. Да, он другой, но при этом он замечательный, и у нас с ним будет прекрасная жизнь!

– Ах, Дот, Дот! Когда же ты станешь взрослой? Когда поймешь, что жизнь, реальная жизнь – это не волшебная сказка! Добро пожаловать в наш суровый мир, девочка моя!

Мать и дочь даже не заметили, что обе перешли на крик. Миссис Харрисон открыла парадную дверь своего дома и выставила на крыльцо две пустые бутылки из-под молока. Вполне уважительная причина для того, чтобы высунуть из дома нос. Пару минут она возилась на крыльце, устанавливая бутылки.