Здание явно подновили, ясно, что летом вокруг были цветники и красиво подстриженные кустики, сейчас же у входа торчала отчего-то искусственная пальма.

– Ну, все правильно – название от фамилии владельца. Рокотов – Рококо… у него не слишком богатая фантазия…

Вокруг было безлюдно – не сезон, и даже снега нет, так что на лыжах не покатаешься. Только на крыльце гостиницы с хозяйским видом стояла большая овчарка. Увидев женщин, она почесалась, лениво гавкнула, помотала головой и удалилась, решив, что благополучно выполнила свои профессиональные обязанности.

– И где же то кафе, про которое вы говорили? «Бон-бон»?

– Дальше по берегу. Туда вела узкая дорожка…

Они вскоре нашли дорожку, которая извивалась среди голых, истерзанных ветром кустов и гранитных валунов. Прошли по ней метров двести и увидели впереди какую-то ажурную металлическую конструкцию – что-то среднее между садовой беседкой и клеткой в зоопарке.

– Да, кажется, от этого кафе почти ничего не осталось… – протянула Жанна Романовна. – Зря мы сюда приехали.

Женщины подошли к бывшему кафе.

От него остались круглый каменный фундамент, пара покосившихся бетонных столбов и та самая ажурная металлическая конструкция. И еще какая-то хлипкая с виду дощатая будка, отдаленно напоминающая деревенский туалет.

Чуть в стороне, за голыми сиротливыми кустами, стояла большая черная машина с хищными обводами.

Женя быстро обошла кусты, взглянула на машину. На капоте у нее блестела серебряная статуэтка.

– Это та самая машина… – проговорила Женя, невольно понизив голос. – Та, в которую втолкнули Андрея Федоровича…

– Ты уверена?

– Ну да… в машинах я не разбираюсь, но фигурка на капоте та самая.

– Значит, не зря мы сюда приехали! – так же тихо отозвалась Жанна Романовна. – Однако странно… машина стоит, а где люди?

– Странно… – проговорила Женя.

– Я и говорю – странно…

– Я не о том.

– А о чем?

– Смотрите, эта будочка… она чуть не разваливается, кажется, ветром ее может повалить, а дверь железная…

И правда, у шаткой с виду деревянной будки была хоть и ржавая, но основательная железная дверь.

Женя подошла к ней и подергала. Дверь не шелохнулась – она была надежно заперта.

– И правда, очень странно! – согласилась Жанна Романовна.

Она обошла будку сзади, заглянула в щель между полусгнивших досок. За ними тускло поблескивал металл.

– Очень странно… – повторила женщина.

Вдруг она застыла, к чему-то прислушиваясь. А потом схватила Женю за руку и потащила ее в кусты – не туда, где стояла машина, а по другую сторону от развалин кафе.

Они едва успели спрятаться в кустах, как железная дверь будки со скрипом открылась и оттуда вышли два человека. Это были не те двое, от которых накануне убегала Женя, но чем-то они были неуловимо похожи на них. Выйдя из будки, они захлопнули дверь, направились к черной машине, сели в нее и уехали.

– Откуда это они вышли? – едва слышно проговорила Женя. – В этой будке места явно мало!

– Я знаю… – взгляд Жанны Романовны снова затуманили воспоминания. – Местные жители нам рассказывали, что у финнов на этом месте были какие-то укрепления, доты, дзоты и множество подземных бункеров. Наземные укрепления после войны срыли, а все, что под землей, осталось. Кто-то из местных эти бункеры переоборудовал под подвалы для разных целей. Кто держал в них картошку, кто гнал самогон. И говорили, что под кафе «Бон-бон» тоже такое подземелье. Один парень – из местных – как-то повел нас туда… но это другая история. В общем, я думаю, что те двое наверняка вышли из подземного бункера…

Жанна замолчала, уставившись на Женю:

– Ты тоже об этом подумала?

– Ну да, наверняка там и держат Андрея Федоровича!

– Да, но как туда попасть?

Женщины выбрались из своего укрытия, подошли к будке.

Женя подергала дверь. Она, как и прежде, была заперта.

Тут Женя заметила над дверью неприметную кнопку. Она переглянулась с Жанной и нажала на эту кнопку.

Откуда-то сверху раздался недовольный заспанный голос:

– Вы что – забыли что-то?

– Угу… – произнесла Жанна Романовна хриплым басом. Ну, ни дать ни взять какой-нибудь мужик-выпивоха…

Что-то щелкнуло, и дверь приоткрылась.

Женя открыла ее шире и проскользнула внутрь.

Перед ними была уходящая в подземную темноту железная лестница.

Женщины переглянулись.

– У меня такое чувство, что мы сами, своими ногами идем в капкан! – сказала Женя.

– А что делать? Наверняка он тут!

Дверь захлопнулась, и спутницы оказались в темноте. Женя подергала дверь – она была заперта.

– Ну все, выбора у нас все равно не осталось! – тихо проговорила Жанна Романовна.

Она достала из кармана мобильный телефон, перевела его в режим фонарика и посветила перед собой, на уходящие во тьму железные ступени.

Женщины двинулись вниз.

«Но я-то что тут делаю? – в который раз подумала Женя. – Ну какой из меня спасатель?»

Они спускались несколько минут. Наконец лестница закончилась, вперед уходил прямой коридор с бетонными стенами. Впереди, в конце этого коридора, виднелся неяркий свет.

Жанна выключила свой фонарик, чтобы сберечь заряд телефона. Теперь можно было обойтись и без подсветки, дорогу было и так хорошо видно.

Они пошли вперед, стараясь не шуметь.

До конца коридора оставалось совсем недалеко, свет стал гораздо ярче. Теперь женщины шли крадучись, вслушиваясь в каждый шорох. Они дошли до конца коридора, точнее, до поворота. Из-за угла лился яркий свет, и доносились какие-то невнятные звуки.

Жанна Романовна сделала Жене знак остановиться, достала из кармана пудреницу. Женя посмотрела на нее с удивлением: что она, решила в самый опасный момент припудрить нос? Конечно, она очень следит за своей внешностью, но это уже перебор…

Но Жанна, открыв пудреницу, не стала смотреться в зеркало, она выставила пудреницу за угол, наподобие перископа.

В круглом зеркальце отразилась подземная комната, в которой на обитом кожей офисном кресле сидел мужчина в черном – опять же, неуловимо похожий на тех людей, от которых убегала Женя, и на тех, которые только что вышли из этого подземелья. В одной руке у этого человека была дымящаяся чашка, в другой – развернутая газета. Перед ним на столе стоял компьютер, рядом с ним – термос.

Женя уловила запах кофе и почувствовала, как она устала и замерзла. За чашку горячего кофе она сейчас отдала бы год жизни… Ага, сейчас их тут напоят и чаем, и кофе, и какао заодно, все в одну чашку нальют!