– Ну что ж, правила есть правила, – покорно сказала женщина, – далеко ли идти?

– Не очень, правда дорога в некоторых местах довольно крута, приходится подниматься по ступеням.

Пока раб-управляющий беседовал с Семелой, Снежка присматривалась к мальчику, Тавриск тоже с интересом поглядывал на гостью. Когда Семела направилась к аллее, Тавриск встал в характерную позу и крикнул Снежке:

– Давай наперегонки!

– Давай! – улыбнулась девочка.

– Только не бегите, – заохала Семела.

Но дети не услышали её, босоногий мальчик стрелой пролетел по полутёмной аллее, за ним, стуча деревянными подошвами сандалий, подобрав подол длинного хитона мчалась Снежка. Так свободно она не бегала со времён своей жизни в стойбище. Её сердце замирало от восторга, она наслаждалась быстротой и ловкостью своих движений и совсем немного отставала от своего нового дружка. Вот если бы она могла сбросить это неудобное одеяние, то тогда бы точно обогнала своего соперника. Тавриск запрыгал по лестнице, перескакивая сразу через несколько ступеней, а Снежка взлетела на неё, словно вихрь. Каменная лестница змеёй вилась по склону холма и нужно хорошо управлять своим телом, чтобы не слететь с неё на крутом повороте. Они почти одновременно вбежали в сумрачную, выстланную коричневой плиткой галерею. Вокруг галереи возвышались стены, облицованные гладкими некрупными камнями. Меж камней сочилась вода, специальные углубления в виде желобов отводили накопившуюся воду, чтобы она не заливала пол. Снежка припав к влажной стене ловила губами капли.

– Нет! – закричал Тавриск, – если хочешь пить, иди сюда.

Снежка обернулась и увидела каменного истукана в виде прекрасной молодой девушки. Одеяние девушки соскользнуло с её белых покатых плеч, приоткрыв маленькую круглую грудь. Тонкими руками девушка держала тяжёлый кувшин, из которого звонкой струйкой текла вода. Каменная фигура выглядела как живая и Снежка едва не бросилась помочь девушке поддержать кувшин, чтобы вода не вытекла из него.

– Её зовут Мэлина, – с серьёзным видом сказал Тавриск, – мы приносим ей молоко и мёд, чтобы вода в источнике всегда оставалась чистой и вкусной. Пей!

Вода была холодной и приятной на вкус, напившись, Снежка принялась осматривать необычное место, из галереи выходили ещё две лестницы, кроме той, по которой они только что бежали. Одна из лестниц, находилась слева от каменной девушки и вела куда-то вниз.

– Что там? – спросила Снежка.

– Эта дорога ведёт вниз, к морю.

– К морю? – подбежала к перилам девочка, – мы идём туда?

– Нет, – покачал головой мальчуган и махнул рукой в сторону ступеней, что вели наверх, – нам туда!

– Тебе имя Таврик?

– Тавриск, – поправил он её, – а как зовут тебя?

– Меня? – она раздумывала, какое из имён назвать Тавриску.

– Ничего, если у тебя нет имени, тебе его дадут. Ты ведь к нам навсегда?

– Не знаю…

– Хочешь, я замолвлю за тебя словечко? – предложил Тавриск, – Ты смелая и быстро бегаешь, нам тут такие нужны – сильные и выносливые, – деловито закончил он.

Она радостно закивала, ей очень нравился этот мальчик, конечно, он был не таким красивым и нарядным, как Пелей, тёмные жёсткие вихры Тавриска торчали в разные стороны, в отличие от аккуратной причёски Пелея. Одежда юного раба – серая рубашка с не подшитым подолом, из которого свисали нитки, не шла ни в какое сравнение с одеждой золотоволосого мальчика – светло-голубым хитоном в тонкую складку. И, наверное, Тавриск не знал столько умных слов, как её прежний знакомец. Но отчего-то Снежке было легче в обществе Тавриска, не умом, а сердцем она ощущала его как ровню и единственное чего бы ей хотелось, чтобы ей позволили с этим мальчиком играть.

В то время как дети отдыхали у источника наяды Мэлины, Семела пыхтя и потея поднималась вверх по лестнице. Маленькой рабыни и её провожатого нигде не было видно. «Хорошо, что эта дорога не имеет ответвлений», – думала женщина, – «а то неизвестно, куда эту ребятню могло бы занести». Остановилась отдышаться, со всех сторон её окружали густо растущий кустарник и деревья. Видимо, так было задумано хозяевами Тритейлтона, чтобы чужаки не могли наблюдать за жизнью поместья, лишь изредка в просветах между посадками виднелись длинные строения, крытые соломой, и маленькие домики под красной черепичной крышей. Иногда до ушей женщины доносились голоса людей, пение, стук молота о наковальню, жужжание мельничного круга, мычание скота. Она бросила взгляд назад, и голова у неё слегка закружилась – так высоко она забралась, но впереди ещё было много ступеней. «Как к богам на Олимп», – усмехнулась Семела, продолжая свой путь.

Как только Семела вошла в галерею и увидела девочку, сразу принялась бранить её за мокрый хитон и лопнувший на одной из сандалий ремешок. Снежка с удивлением смотрела на сердитую раскрасневшуюся женщину, за время, проведённое с Тавриском, она совсем позабыла о существовании Семелы. Девочка хотела было снова пуститься наперегонки с Тавриском, но Семела опередила её, крепко схватив за руку.

– Долго ещё идти?

Тавриск ничего не ответил и направился к лестнице, то и дело оглядываясь на Снежку. Девочка в ответ строила рожицы, пока наблюдавшая за этим безобразием Семела не одёрнула её. Они прошли через никем не охраняемую калитку и оказались на открытом пространстве, состоящем из нескольких террас. Терраса, на которую они вступили, возвышалась над остальными и представляла собой прямоугольную площадку вокруг которой росли островерхие кипарисы, их темно-зелёная плотная зелень контрастировала с белыми колонами находящегося в центре площадки небольшого храма под двускатной крышей. Внутри и по периметру храма располагались жертвенники. На краю террасы, над самым обрывом парила в воздухе белая ротонда из неё открывался великолепный вид на море.

Гостьи и их провожатый, несмотря на усталость и зной, не сразу смогли покинуть это место, завораживающее своей красотой и величественностью. Снежка попыталась было выдернуть свою ладонь из руки Семелы, чтобы побежать к ротонде и взглянуть на море, но женщина только крепче сжала пальцы. «Ничего, милочка, потерпи, насмотришься ещё!» – шептала про себя женщина. Она направилась в храм и потащила за собой ребёнка, у одного из жертвенников Семела остановилась, по богатому убранству алтаря она поняла, что этому богу в Тритейлионе оказывают особые почести. «Гермес Хризоррапис, молю тебя о даровании удачи мне сегодня, обещаю принести тебе, о, милостивый помощник во всех делах, богатую жертву!» Попросив бога торговли, плутовства и красноречия об удачи, Семела сделала знак Тавриску, что они могут продолжить путь.

Десяток ступеней отделяли место обитания богов от жилищ простых смертных, хотя Семела, всю дорогу восхищавшаяся обширностью угодий, а теперь и богатством самого поместья, начинала сомневаться в небожественном происхождении хозяев Тритейлиона. До неё и раньше доходили слухи, что этот ранее пустынный холм на противоположном от города берегу залива был изрядно переделан в угоду господину Идоменею. Много рабского труда и огромное количество средств было потрачено на то, чтобы создать этот райский уголок. Казалось невероятным, что для людей, живущих в поместье, вся это красота была виденной много раз обыденностью. Даже маленькая рабыня притихла, ей пришло на ум, что за всё время, пока они шли от ворот, им не встретилось ни одной живой души. И лестница, и галерея наяды Мэлины, и эти парящие в голубом небе белые строения, несомненно, были делом рук человеческих, но самих людей нигде не было видно.