– Тебе понравилось общество Тавриска? Ну, смотри, если ты будешь хорошо себя вести, то я позволю этому мальчику приходить играть с тобой. Ты поняла, что я тебе сказала?

– Да, господжа. Я буду играть с Таврисом, я буду хорошо играть…

– Ну, что ж…

Федра спустилась с крыльца, чтобы исполнить необходимый ритуал, заявить при свидетелях о своих правах на юную рабыню. Она взяла девочку за руку и возвела её на крыльцо. Семела отошла на несколько шагов и склонилась в прощальном поклоне, она бросила последний взгляд на свою бывшую воспитанницу и покинула террасу, девочка равнодушно смотрела ей вслед.

– Госпожа, не стойте так близко от ребёнка, у неё в волосах могут быть насекомые.

– Ты думаешь? – госпожа Федра немного отстранилась от девочки. – Позови Клитию.

Прибежала Клития, пятнадцатилетняя рабыня, которую госпожа Федра взяла в гинекей совсем недавно. Снежка с тревогой взглянула на девушку, боясь увидеть в её лице пренебрежение, с которым она постоянно сталкивалась в школе гетер, но девочка напрасно переживала, рыжеволосая рабыня с интересом оглядев ребёнка воскликнула:

– Она прехорошенькая, госпожа!

И Снежка поняла, что эта девушка настроена к ней очень благожелательно, она смотрела на молодую рабыню почти с обожанием, и та отвечала ей полной взаимностью.

– Разве кого-то интересует твоё мнение? – ядовито проговорила Галена.

Госпожа Федра, ничего не сказав на выпад своей служанки, обратилась к рабыне:

– Милая, отведи это дитя в купальню и осмотри её хорошенько, если найдёшь вшей, пошли кого-нибудь к знахарке, пусть даст снадобье, если насекомых нет, то просто вымой её хорошенько, я знаю, что творится на дорогах в такую сушь, а мы с Галеной пока поищем подходящий кусок полотна, чтобы соорудить нашей девочке новый наряд. Галена поджав губы пошла за своей госпожой в дом, в покоях Федры вдоль стен стояло несколько сундуков покрытых цветной тканью с бахромой.

– Не помнишь ли ты, Галена, в какой из ларей я убрала свои старые хитоны и накидки? Необходимо их осмотреть и отобрать те, из которых мы сможем выкроить одежду для нашей малышки.

Галена молча подошла к одному из сундуков и откинув крышку принялась рыться в нём, всем своим видом показывая, как неприятна ей эта работа. Хозяйка Тритейлиона, словно, не замечая недовольства служанки продолжила:

– Завтра нужно будет снять мерки с её ног и заказать у нашего сапожника новые сандалии, я заметила, что те, в которые она обута, порваны… ещё необходимы сапожки, ведь дело идёт к зиме.

Галена упорно не вступала в разговор, служанка была огорчена, что Федра пренебрегла её советами и снова шла на конфликт с мужем, господином Идоменеем. Галена, хоть и обожала свою госпожу сверх меры, но и господина Идоменея почитала и любила. Женщина хорошо знала свою воспитанницу, желание поступать наперекор происходило в ней не от вредности, а от обиды. Но постоянно отсутствующему хозяину Тритейлиона недосуг было разбираться в женских капризах, поэтому он поступал так, как считал правильным.

Заметив, что жена не разделяет его взглядов по воспитанию сыновей, господин Идоменей увёз их подальше от неё. Вместо того, чтобы склониться перед решением своего супруга, Федра выбрала гибельный для себя путь – оспаривать все решения мужа, находя поддержку в своём племяннике Агафокле. «Агафокл!», – Галена вздохнула – ещё одна её боль, он остался сиротой будучи младенцем, и она с госпожой Федрой, всячески заботились о нём, но видимо боги решили посмеяться над отпрыском знатного рода, к сожалению, молодой человек не стал продолжателем дела своей семьи, и вёл совершенно безумный образ жизни. Галена снова вздохнула, ей было жаль господина Агафокла. «Бедный господин Агафокл! Бедная госпожа!»

Хозяйка Тритейлиона, раскрасневшаяся, с блестящими глазами, раскладывала свои старые наряды, как заправский торговец раскладывает товар в своей лавке. Давно она не ощущала такого прилива сил. Маленькая рабыня пришлась ей по душе, и Федре не терпелось окружить это дитя своей заботой. Когда-то она мечтала о дочери, но не сложилось… в каком-то смысле эта девочка лучше, чем родная дочь, ведь рано или поздно с дочкой пришлось бы расстаться, отдав её замуж, в чужую семью… а эта, эта останется рядом с нею навсегда!

– Галена! Галена, ты меня слышишь?

– Да, госпожа, – служанка с трудом оторвалась от своих горьких раздумий.

– Нужно послать кого-нибудь на кухню, наверняка, малышка голодна.

– Хорошо, госпожа. Сказать, чтобы ей приготовили поесть?

– И принесли еду сюда, в мои покои.

– Госпожа! Неужели вы хотите, чтобы рабыня трапезничала здесь? При вас? В ваших покоях?

– Почему нет? – пожала плечами Федра.

– Но она дикарка! Скорее всего, не умеет вести себя за трапезой и своей неумелостью оскорбит ваш взор! – вскричала Галена.

– Вот и посмотрим, каковы её манеры.

Галена первая решила прекратить этот спор, её госпожа просто околдована этим ребёнком, и говорить с нею сейчас бесполезно, нужно запастись терпением и выждать, когда маленькая рабыня совершит какую-нибудь оплошность, тогда, возможно, Федра сама разочаруется в ней.

– Госпожа, – дверь приоткрылась, в хозяйские покои заглянула Клития, – мы пришли, госпожа. Можно войти?

– Конечно, заходите!

Клития внесла на руках девочку, укутанную в простыню, не дожидаясь вопроса выпалила:

– Она чистенькая, госпожа! И такая беленькая! Как снег! Я боялась сажать её в лохань с горячей водой – вдруг растает.

– Дай-ка её сюда!

Федра освободила девочку от простыни, принялась вертеть её и разглядывать.

– Госпожа, есть ли какие-нибудь притирания, чтобы сделать кожу такой же белой как у этой малышки?

Молоденькая рабыня хоть и была рыжеволосой, но кожу имела смуглую.

– Вряд ли, Клития. Она такой родилась.

Галена, наблюдая за восторгами вокруг маленькой рабыни, не выдержала и сказала:

– Госпожа, вы хотели послать на кухню. Пусть Клития сбегает.

– Благодарю, что напомнила, – Федра обратилась к рабыне, – милая, сходи к кухарке, попроси у неё еды для девочки.

Когда девушка ушла указала Галене на шерстяной отрез голубого цвета:

– Что, если выкроить для неё тёплую накидку на зиму, хватит даже на капюшон.

– Госпожа! Одумайтесь! – возмутилась служанка, – эта ткань слишком дорога, чтобы шить из неё одежду рабыне.

– Зато голубой ей будет к лицу…

В покои словно вихрь ворвалась Клития с подносом в руках:

– Вот, госпожа, принесла! Можно, я сама покормлю её?

Две женщины наблюдали, как маленькая рабыня, кусала маковый пирожок, запивая его тёплым молоком с мёдом. Помощь Клитии не понадобилась. Девочка ела аккуратно, откусывала ровно столько, чтобы кусочек можно было жевать с закрытым ртом, правильно держала в руках чашу с молоком.