чудом стала главной наследницей. Как-то это все пованивает.

Я закончила просматривать коробку, отодвинула и взялась за следующую.

– Ты посмотри на себя… – сказал Коннор. – Такая деловая пчелка. Готов поспорить, ты бы прямо сейчас отвалила миллион баксов, только чтобы найти коробку, полную надушенных валентинок, чтобы можно было получить печать одобрения на это левое завещание.

– Оно не левое, – ответила я. – Адвокат сказал, оно действительно.

– Этот старый хрен адвокат ничего не знает о том, что было написано в этих письмах. Не могу поверить, что он вообще о них с нами заговорил. Он же понимал, что я переверну весь этот дом вверх дном. Но что я знаю? Может, он сейчас сидит себе в самолете по пути в Лондон, пьет виски и хохочет до упаду.

– Что-то я сомневаюсь, – сказала я.

– Ты так мило веришь в человечество. Трудно поверить, что мы с тобой родня.

– Не буду спорить.

Коннор снова сел.

– Уже поздно, я есть хочу. Как насчет такой идеи? Мы заключим перемирие на остаток дня. Ты уйдешь отсюда, и я уйду. Я в любом случае уже сыт этой пыльной мастерской по горло.

Я оглядела остатки творческой жизни моего отца – кисти в кувшинах, старые тюбики краски, свернутые холсты в ящиках, на которые мне не терпелось взглянуть. Но Мария ждала меня к ужину.

Я посмотрела на часы.

– Мне еще надо переодеться.

Коннор встал.

– Вот и отлично. Наконец-то мы хоть о чем-то договорились. Значит, заканчиваем. Пошли. – Он хлопнул в ладоши. – Топ-топ.

Он наблюдал за каждым моим движением, пока я закрывала последнюю коробку. После чего вышел из комнаты вслед за мной.

Глава 11. Лилиан. Тоскана, 1986

– Простите меня, Лилиан, – сказал мистер Кларк, выпрямляясь на диване и мило улыбаясь. – Это я увлекся, наливая вам вина.

– Нет, – ответила она. – Это было чудесно. И, я должна сказать, – вина были отличные.

Он приподнял бокал.

– Спасибо, Лоренцо, где бы ты ни был.

Воздух снаружи стал жарким и влажным, и мистер Кларк провел рукой по волосам. Лилиан старалась не смотреть на него – и не могла оторвать от него глаз. Она разглядывала картины на стенах, рассматривая их цвета и композиции, но все это было лишь прикрытием: на самом деле она следила за каждым движением своего босса, даже за тем, как вздымалась его грудь при дыхании.

Они сидели в тишине, не разговаривая, только слушая стрекот сверчков в прохладной траве снаружи. Ощущая приятное воздействие вина, Лилиан откинула голову и снова посмотрела на потолочные фрески. Она подумала, кто же был художником? Должно быть, это был человек богатый духовно, относящийся со страстью к своей работе. Как, должно быть, это чудесно – так любить то, что ты делаешь…

Наверное, Фредди тоже был таким. Иногда его стремление писать было совершенно всепоглощающим. Когда он сидел за столом, склонившись над пишущей машинкой, а она входила в комнату, неся на подносе ужин, Лилиан ощущала, что ее присутствие раздражает его. В лучшем случае она чувствовала себя невидимой. Иногда он поднимал руку, делая ей знак, что она не должна говорить, потому что, заговорив, она может прервать поток творческой мысли, нарушить его воображаемый мир.

Она уважала странности Фредди. Все это было естественно. Это был божий дар – то, что он мог переноситься в другие миры, покидая свое бренное тело, и создавать истории, принесенные из мира собственного воображения.

– Почему бы вам не прийти сегодня на ужин? – предложил мистер Кларк, удивив Лилиан этим приглашением.

Она выпрямилась.

– Ужин? Где?

– На вилле. – Он взглянул на часы. – Миссис Гуардини иногда бывает недовольна, когда я слишком поздно задерживаюсь на работе. Мне надо идти.

Лилиан почувствовала укол разочарования, что он все это считает работой. Для нее это было истинное удовольствие.

– Она должна уже накрыть на стол, – продолжал он. – И все скоро будут садиться.

– Все? – Лилиан поморщилась. Помоги ей бог, вино явно ударило ей в голову. Она, похоже, уже простое предложение не в силах произнести.

Мистер Кларк начал перечислять.

– Маттео, Доменико – это муж миссис Гуардини, он следит у меня за виноградниками, Франческо, мой шофер и моя правая рука. Если хотите, можете пригласить мужа тоже присоединиться к нам в случае его возвращения. Можете позвонить ему прямо с виллы.

У Лилиан весь последний час бурчало в животе.

– Да, я проголодалась.

Мистер Кларк встал и протянул ей руку.

– Ну и прекрасно. Пойдемте.

Она позволила ему помочь ей подняться.

– Но сначала нам надо убрать за собой, – добавил он. – Давайте отнесем бокалы на кухню и закроем эти бутылки. Мы отнесем их к столу и там допьем. Доменико будет в восторге.

Лилиан помогла ему. Потом они понесли бутылки из дегустационной на каменную террасу и оттуда по старой мраморной лестнице к железным воротам на выходе из сада.

Перед ними возникла вилла. Она была темной, хотя светила полная луна, проливавшая яркий голубой свет на садовую тропинку и освещавшая им путь. Их шаги хрустели по гравию, они разговаривали и смеялись. Лунные тени окружали их.

Во время обучения Лилиан, конечно, видела виллу издали, но никогда не заходила в это огромное тосканское здание. Мистер Кларк привел ее к узкой боковой двери, и они вошли на нижний этаж.

– Это, наверное, в свое время был вход для слуг? – спросила Лилиан.

– Вообще-то я всегда думал, что это была «дверь для мертвых». В Средние века считалось дурной приметой выносить умерших через главный вход, так что в домах часто делали где-то еще одну небольшую дверь.

– Интересно. – Дверь выглядела достаточно широкой для гроба, и непонятно было, как еще ее использовали.

Мистер Кларк показал ей телефон на стене, и она позвонила Фредди в «сарай». Она подождала пять, шесть гудков, но он не ответил, и она наконец повесила трубку.

Мистер Кларк проводил ее по широкому каменному коридору с изящными арками в большую кухню, очень современно оборудованную, наполненную ароматами базилика, пасты и жареного мяса.

– Здесь просто потрясающе пахнет, – сказала Лилиан.

Другой коридор привел их к черной двери, которая открылась в патио под зеленой крышей беседки. Это было очень уютное место, увитое густыми, переплетенными лозами винограда, а сверху свисали крошечные белые лампочки. Большой обеденный стол, накрытый скатертью с цветочным узором, был заставлен бесконечными блюдами с едой, вазами с живыми цветами и свечами, воткнутыми в старые, оплетенные соломой бутылки из-под кьянти.

– Антон, ты опаздываешь! – добродушно воскликнул мужчина, поворачиваясь на стуле. – А кто это прелестное создание, которое ты сегодня привел? Добро пожаловать.