ее губ, она тут же немного пожалела об этом. Что подумает Фредди, если узнает, что она гуляет под луной со своим красивым богатым боссом, после того как они часами пили вместе вино и она задавала ему вопросы о его личной жизни? Да еще говорила, что у них на разговоры вся ночь?

Легкий ветерок шелестел в ветвях кипарисов. Лилиан подняла глаза к звездному небу, и вытеснила мысли о Фредди из головы. Он делал то же самое, когда работал. Вытеснял ее из комнаты и из головы. Уходи, говорил он, больше не произнося ни слова.

– Это довольно грустный рассказ, – сказал Антон. – Правда в том… Я езжу в Лондон навещать своих мать и сестру, и делаю это только тогда, когда там нет моего брата.

– О боже, – сказала Лилиан. – Что же произошло между вами и вашим братом?

– С чего бы начать? – Антон тяжело вздохнул. – Думаю, с самого начала. Мы с братом вместе создали компанию. Мы были равными партнерами, но, когда она стала более прибыльной, чем кто-то из нас мог себе даже вообразить, он воспользовался ситуацией, в которой мне пришлось на время отойти от ежедневной работы. Я какое-то время был болен.

– Что это было?

– Неходжкинская лимфома[24].

– Господи. Это, должно быть, было ужасно. Сейчас вы уже в порядке?

– Да, я оказался счастливцем, и мне удалось полностью вылечиться. Но в тот год брат делал вид, что действует в моих интересах. Я не мог работать, и он предложил мне выкупить мою половину компании, чтобы я мог заниматься лечением и оплачивать медицинские расходы. Мне показалось, что это честное предложение. Он предлагал мне много денег, гораздо больше, чем я мог мечтать, и я искренне думал, что он поступает очень щедро, помогая мне в беде. Я согласился и взял деньги. Как только контракт был подписан и я перестал быть владельцем и иметь право голоса, он продал компанию за вдесятеро большую сумму, чем та, что он выплатил мне. Потом я узнал, что он обсуждал эту сделку несколько месяцев, пока я был болен. Когда он делал мне предложение, чтобы убрать меня со сцены, он уже знал настоящую цену компании.

Лилиан медленно покачала головой.

– Это просто ужасно. Вы должны были ощущать, что вас предали.

– Да. Это моя сестра, Мейбл, узнала правду. Она выяснила это у жены брата, которая проболталась о том, как они нарочно все это время скрывали от меня положение дел.

– Вы сейчас разговариваете с ним?

– Нет. Он развелся с женой и переехал в Нью-Йорк со своими миллионами. И не делает ничего – живет роскошной жизнью в пентхаусе да плавает на яхте с компанией разных типов с Уолл-стрит. Не то чтобы я мечтал о такой жизни, но он всегда к этому стремился. Думаю, он понимал, что я отказался бы продавать компанию, если бы остался в ней, а ему хотелось быстрых денег.

– А каким бизнесом вы занимались? – спросила Лилиан.

– Компьютерными технологиями. Он управлял бизнесом, а я был занудой-математиком. Он продал программное обеспечение, которое я придумал, в IBM, и это позволило выбросить меня из индустрии. Я даже не понимал, что, когда мы прекратили партнерство, в контракте было скрыто такое условие, так что отчасти я сам виноват. Я должен был нанять адвоката, который соблюдал бы только мои интересы, но я доверял брату и адвокату нашей фирмы. Они сказали мне, что это хорошая сделка и что я должен согласиться, но они уже тогда знали о предложении из IBM.

– А вы могли бороться? – спросила она. – Это все выглядит как мошенничество.

– Возможно, и мог бы, – ответил он. – Но в тот момент мне просто хотелось бросить все это, оставить грязную возню ради зеленых бумажек позади и вернуться… – Он замолчал, как будто не был уверен, как все это объяснить.

– К земле, – спокойно подсказала Лилиан.

– Именно так.

Они дошли до конца кипарисной аллеи, где уже была видна часовня. На фоне луны различался даже силуэт колокола на башне.

– Посмотрите, – ахнула Лилиан. – Это же просто волшебно. Я понимаю, почему вы хотите здесь жить.

Он кивнул.

– Я был тут в поездке с женой и случайно увидел в витрине агента недвижимости в Монтепульчано объявление. У меня было десять миллионов фунтов, которые жгли мне карман, а семья Маурицио отчаянно не хотела продавать виноградник своим конкурентам, так что я подумал… Почему бы и нет?

Десять миллионов фунтов?

– А ваша жена хотела купить виноградник? – спросила Лилиан, изо всех сил стараясь побороть свое изумление.

Он непонимающе взглянул на нее.

– Не слишком. Но она знала, как я этого хочу, так что согласилась на компромисс – я должен был пообещать не тратить на виноградник все до последнего фартинга. И еще я должен был обещать, что она сможет летать домой, когда только захочет, на том мы и договорились. Я остался здесь, а она прилетает и улетает, когда ей вздумается.

– И она всегда берет детей с собой? – спросила Лилиан. – Или они иногда остаются с вами?

– До сих пор она всегда забирала их, – ответил он. – Но она никогда не улетает очень надолго.

– Это хорошо. Вы, наверное, по ним скучаете.

– Да.

Лилиан хотелось еще расспросить его обо всем этом, но они уже спустились с холма и подошли к нескольким зданиям, среди которых был и «сарай». Все гостевые номера были заняты. Окна светились, но в квартире Лилиан было темно.

– Похоже, Фредди еще не вернулся, – проговорила она.

Антон тоже остановился.

– А где он сегодня?

– Я точно не знаю. Он хотел собирать материал, но иногда по дороге домой он садится писать в каком-нибудь кафе. Хотя сейчас уже очень поздно.

– Вы беспокоитесь?

– Не знаю. Он мог просто увлечься.

– Хотите, я зайду вместе с вами? Может быть, он оставил записку.

Она подумала об этом, но решила, что приглашать Антона в дом не будет хорошей идеей. Если Фредди как раз вернется, на что это будет похоже?

– Я уверена, что все в порядке, – сказала она. – И мне надо ложиться спать. Спасибо, что проводили меня.

Антон помедлил, светя фонариком вниз и вглядываясь в ее лицо при лунном свете.

– Мне было очень приятно беседовать с вами.

– И мне тоже, – в голосе Лилиан прозвучала интимная нотка, и она отчего-то почувствовала себя виноватой, как будто оказалась на краю черты, которую нельзя переступать. По другую сторону этой черты было укрепление дружбы с человеком, который казался ей очень интересным и привлекательным. И это уж точно была опасная территория.