– Нет.

– Я дала два яблока Рэйчел. Она сказала, что поделится с Эл.

Я чувствую, как становлюсь пунцовой. Моё враньё о яблоке было спонтанным и далеко не лучшей попыткой убедить его поделиться информацией о нахождении той землянки.

Сейчас, когда он смотрит мне в глаза, я всей душой желаю, чтобы он не смотрел. Но взгляд его выдерживаю, хоть и стыдно мне так, что хоть с головой в песок заройся.

– Яблоко мне действительно Рэйчел дала вчера. Я забыла об этом, извини, – выкручиваюсь. – Кроме яблок там могут быть и другие овощи или фрукты, а главное семена. Нам нужно собрать их до морозов.

Он некоторое время молчит. Потом, подумав, говорит:

– Нет.

– Но почему? Нам не нужны семена?

– Это далеко отсюда. Минимум сутки пути быстрым, выносливым шагом. И там слишком опасно.

– А если я попрошу Леннона пойти со мной?

Он словно замирает… застывает, вернее. Зря я это предложила, про Леннона. Смотрю на его профиль почти с ужасом, ожидая решения, и вижу, как солёный бриз шевелит короткие волосы у его лба.

– Леннон мне здесь нужен, – отвечает, наконец. – Рэйчел – поговори с ней.

Cannons – Pretty Boy (The Neighbourhood Cover)

Рэйчел упорно называет меня Седьмая.

– Почему ты не называешь меня Эл? Как все остальные.

– Эл? Потому что «Л» означает «Лишняя», а я считаю тебя одной из ключевых фигур на нашей шахматной доске.

– Думаешь, нами играют?

– Уверена.

Выдвинуться за семенами у нас не получается сразу: во-первых, у Рэйчел менструация, а во-вторых, нужно подготовиться – запастись едой и водой. Мы лепим из глины и обжигаем бутылки по типу моей фляги и ломаем голову, как их закрыть, чтобы вода не расплескалась по дороге. Моей фляги и фляги Леннона недостаточно – по словам Альфы, сама землянка тоже находится у ручья, но на протяжении всего пути до неё воды больше не будет.

На всю миссию он выделил нам три дня: один день на дорогу туда, один на путь обратно и один на то, чтобы собрать семена, если они там есть.

Мы ограничены по времени не просто так: каждые рабочие руки в деревне сейчас на счету. Строительство сруба началось сразу после возвращения Альфы. Никто не ожидал, что он не возьмёт ни дня на отдых и восстановление после того, что сделал.

Невзирая на то, что Альфа отпустил нас за семенами и выделил на это целых три дня, мы застреваем в деревне из-за рыбы. Она появилась внезапно: вверх по ручью поползли огромные тушки. Рыба теперь в прямом смысле сама идёт в руки, и как нельзя кстати – парни для её добычи больше не нужны: достаточно войти в ручей и просто схватить её руками. Мясо у неё красное и жирное. Мы её варим, запекаем и кормим себя и парней. Но внезапность появления рыбы говорит о том, что она так же внезапно и исчезнет, поэтому мы должны успеть заготовить рыбу впрок.

Все парни задействованы в строительстве. Вначале стругали деревянные лопаты, чтобы рыть фундамент. После того, как закончили копать достаточно глубокий котлован, принялись пилить отобранные Альфой ели. Распределение рабочих рук максимально оптимизировано: никто никого не ждёт, никто не имеет права задерживать остальных. Двое пилят, двое снимают кору и ветки. Четверо перетаскивают брёвна на нужное место и складывают из них вначале опоры, потом и стены. В котловане будет подпол, необходимый для хранения продуктов зимой. Помимо ягод, которые мы высушиваем на вылепленных Умником противнях, нам теперь необходимо запасать и рыбу.

Мы придумали лепить из глины большие кувшины, складывать в них очищенные от внутренностей и голов тушки и заливать солёной водой. Чтобы соли было достаточно, и рыба не портилась, мы добавляем в кувшины соль, которую научился добывать Умник, но нам её не хватает.

Альфа говорит, что соль можно найти в горах, и даже знает, где именно следует её искать. На поиски соли он отправляет Восьмого. Если бы мне нужно было выбрать человека, подходящего для этой миссии, я бы тоже выбрала этого парня. У него красивое лицо, но мне он нравится серьёзностью и тем, что едой делился, когда Альфы не было. Правда, не со мной, а с Красивой. Но Восьмой возвращается ни с чем, и Альфе приходится оставить стройку, чтобы пойти за солью самому. Впрочем, и в его отсутствие налаженная система работает почти без сбоев. Возвращается он спустя три дня, грязный, как чёрт, но с полным рюкзаком соли – тоже грязной, но в наших условиях и это ценность.

В двух часах уверенной ходьбы в право от нашего лагеря, а именно в ту сторону, где поднимается солнце, ландшафт меняется, образуя закрытую и защищённую от океана лагуну. Во время отливов в ней задерживается вода и прогревается за день так, что можно смело купаться. Здесь же можно ловить некрупную рыбу, и эта работа и девушкам по плечу.

Не знаю, по какой причине никто из деревни никогда сюда не ходит, а я – каждый раз, как для этого открывается возможность. Здесь можно помыться, а заодно и отдохнуть, подумать обо всём. Очень спокойное, даже умиротворённое место.

Но на пути сюда, если идти по берегу, нужно преодолеть скопление каменных валунов на берегу. Песчаного пляжа на этом выступе побережья совсем нет, хотя в самой лагуне он широкий и ровный, чистый, без ракушечника и обломков деревьев.

И вот, стоит мне перелезть через самый большой камень, как перед моими глазами возникает то, чего я не ожидаю увидеть.

На пляже, ближе ко мне, нежели к его середине, лежит лицом вниз человек. Я узнаю его сразу, хоть он и без одежды. Ничего, вообще, на нём нет, даже белья. Он купался и теперь греется на солнце, ждёт, пока высохнет растянутая на камнях прямо передо мной одежда: футболка, штаны, толстовка.

Я прячусь конечно же. И приказываю себе уйти, но не ухожу. Подпираю спиной камень и сижу, как мышь. Соблазн взглянуть на него ещё раз так велик, что всё прочее в моём маленьком мире теряет актуальность.

И я выглядываю: осторожно, но, очевидно, зря так стараясь быть незаметной, потому что он спит – его тело совершенно расслаблено. Его лицо укрыто предплечьем от солнца, и мне виден только висок и волосы, которые он, очевидно, после купания загладил назад. Они уже частично высохли, и самые упрямые, непослушные пряди, играют с ветром в прятки, падая то на лицо, то за ухо.

На его боку нарисованы три стрелы разной длины. Только одна выглядит сплошной линией, две другие прерываются на маленькие отрезки или точки. Рисунок простой, но красивый. Если бы мне приказали изобразить нечто, отражающее сущность этого человека, я бы тоже выбрала стрелы. И у меня так же точно только центральная была бы цельной, основательной на вид, а боковые были бы надломлены.

Я снова прячусь за камень и закрываю глаза, стараюсь запомнить детали его рисунка, но вижу мышцы на спине, пояснице и… ягодицы. Я ещё сильнее сжимаю глаза и тру руками лицо, надеясь стереть ненужные картинки, заменить их формой и орнаментом стрел, но это бесполезно: перед моими глазами ягодицы, бёдра, голени, плечи, лопатки…