мишени в виде разноцветных кругов. Перед каждым стоял небольшой монитор, на котором отмечались количество попаданий и общая результативность. Пострелять самой не разрешили, и вдоволь наглазевшись, а еще оглохнув, несмотря на наушники, я ушла.

Закинув украденный трофей в свою комнату, я решила поискать открытое стрельбище, о котором когда-то рассказывал Андрей. Там проводились тренировки с длинноствольным оружием, помповыми ружьями и карабинами.

Идти было далеко, но со вчерашнего дня в наш край пришло долгожданное бабье лето. Небеса очистились от туч и налились глубокой синевой. После обеда солнце как следует прогрело воздух, так что я даже сняла ветровку, оставшись в одном балахоне кислотно-желтого цвета. Под стрельбище на базе отводилось несколько километров сложного рельефа. Тут и там на разной высоте торчали палки с плоскими жестяными мишенями на концах. Вдоль границы лежали четыре распластанные фигуры. Время от времени одна из них слегка поводила стволом, после чего следовал громкий выстрел и долгое эхо за ним.

Подобравшись поближе, я с удивлением узнала в одном из стрелков Дамира. Никому другому небрежно собранный пучок из белых волос принадлежать не мог. К тому же он был единственным одетым не в камуфляж, а все в тот же темно-синий костюм, собравшийся складками на поясе и в районе колен. Странно, что он приперся на тренировку именно сейчас, да еще в такой одежде. Но хлопать его по плечу с восклицанием: «Ой, и ты здесь! Какими судьбами?» я не стала, сильно опасаясь, что правдивый ответ не сделает мою жизнь слаще. Вместо этого я замерла, не в силах оторваться от любопытного зрелища.

Я не разбиралась в работе снайпера, но главный помощник Глеба Николаевича изрядно впечатлял. Его неподвижный вид вызывал абсурдные ассоциации с работавшей в банке змеей, пригревшейся на солнце во время обеденного перерыва. Он неторопливо изучал мишень, задерживал дыхание (не удивлюсь, если и сердцебиение тоже) и делал один выстрел, ловя использованную гильзу в затянутую перчаткой ладонь. Вдалеке победно тренькала поверженная цель.

Сбив пять мишеней подряд, Дамир поднялся на ноги, оправил костюм и перевел на меня полусонный, ничуть не удивленный взгляд. Улыбнулся своей жуткой, не затронувшей глаза улыбкой и вдруг спросил:

— Ты знаешь, где сейчас находится твоя мать?

— Что? — Я не сразу поверила своим ушам. — Мать? Я не… Нет, не знаю. Мне было три года, когда она ушла. Я и лица-то ее не помню. А все фотографии батя выкинул.

— И ты никогда не хотела ее найти? — льдисто-голубые глаза смотрели безо всякого выражения.

— Нет. — Разозлилась я. — А если вы ее сами нашли, держите информацию при себе. Мне это не интересно.

— Ну а другие родственники? Бабушки, дедушки? — продолжил Дамир непонятный расспрос.

— Была бабушка со стороны бати, но давно умерла. Больше нет никого.

— Вот как? Вы с братом совсем одни, — узкие губы снова изобразили полуулыбку. — Ты береги себя, Саша.

— И ты не болей, — буркнула я, уходя. Вот ведь гад замороженный, только настроение испортил.

Добравшись до дома к позднему вечеру, я еще на подходе поняла, что на террасе опять устроили посиделки. Орала музыка, горели разноцветные гирлянды из фонарей, над рекой разносился заливистый женский хохот. Молодой гость топтался в обнимку с фигуристой блондинкой на полголовы выше, изображая какой-то неопределенный танец. Его телохранители подпирали стены, героически игнорируя извивавшихся в пьяном угаре свободных девиц.

Я же сидела на теплом камне метрах в двухстах от коттеджа, задирала голову к звездам, ежась от ветра со стороны реки, и ждала, когда закончится весь этот сраный сейшн. Почему-то мне ни в какую не хотелось подниматься на террасу в присутствии этих людей, хотя Глеб Николаевич там тоже был, и мне ничего не угрожало. Тем не менее, интуиция била в набат.

Прошло еще часа полтора, если не больше. Дамир вежливо раскланялся и исчез, прихватив с собой кудрявую красотку с кукольным личиком. Ушел и Глеб, один, и от этого настроение немного приподнялось. И только неуемный пацан все квасил, лапал баб, фальшиво подпевал колонкам и снова квасил, притомив даже собственную охрану.

— Да сколько можно? — тоскливо пожаловалась я в пустоту.

Сзади кто-то подошел, накинул на плечи тяжелую куртку, в которой я утонула до самых щиколоток. Я подумала, что это Глеб. Внутри сразу стало пусто и тепло, в голове поплыло, а щеки заполыхали огнем. Но это был Андрей.

— Давно ждешь? — спросил он, присаживаясь на соседний камень и доставая из кармана початую пачку сигарет.

— Прилично.

— Слушай, не ходи сегодня в дом. Пошли к нам, у нас всегда есть свободные комнаты, пока мужики в карауле. Никто тебя там не тронет, клянусь.

— Да не, спасибо. Уснет же этот чудила когда-нибудь.

Мы помолчали, глядя в сторону коттеджа, где окончательно убравшийся гость пытался изобразить что-то вроде греческой Сиртаки, жестами призывая всех вокруг следовать его примеру.

— Знаешь, кто это?

Я отрицательно помотала головой.

— Вот и правильно, не надо тебе этого знать. Кроме одного факта: этого урода дважды пытались посадить за изнасилование девушек чуть младше тебя по возрасту. И дважды пострадавшие отказывались от своих показаний еще до суда. — Ветер стих, и сигаретный дым поднимался к небу тонкой струйкой. Лицо Андрея выступало из темноты узким бледным пятном с тенями на впалых щеках. Карие глаза казались черными, в зрачках мерцали лунные блики.

Я выругалась. Не зря, выходит, этот лупоглазый гондон мне сразу не приглянулся.

— Так пойдем? — переспросил Андрей.

— Не переживай, я не сдвинусь с места раньше, чем он уйдет. Посмотри на ублюдка, он уже на ногах не стоит.

— Телефон у тебя с собой?

Я показала мобильный и снова поплотнее замоталась в куртку.

— Если что, сразу звони, хорошо? Ладно, спокойной ночи.

Он докурил, щелчком отправив бычок куда-то в пустоту. На прощание протянул руку, по-дружески взъерошил мои короткие волосы. Через некоторое время и я получила долгожданную возможность вернуться домой. Стараясь не наступать на раскиданные повсюду бутылки, я прошмыгнула в комнату, прикрыла за собой дверь и повернула ручку замка. Щеколда застряла на середине пути, привычный щелчок так и не прозвучал. Без толку подергав ручку туда-сюда, я окончательно убедилась, что замок сломан. Вот черт, до чего не кстати. Я в раздумьях вытащила телефон. Может, позвонить Андрею? И что сказать? Давай, подымай свою задницу, чини мне замок посреди ночи? Я прислушалась, но в коттедже царила полная тишина. Ладно, дотерплю как-нибудь до утра.

Пугливо вздрагивая от каждого шороха, я легла спать, положив рядом с собой скомканную футболку Глеба. Веки потяжелели, очень скоро мысли стали путаться с обрывками снов, как бывает