По приказу королевы графиня де Боже тотчас же отправилась в Провен. Не одна — с ней слуги и двое провожатых, которых дала ей Бланка. Случилось то, чего и опасалось правительство: Тибо в Провене не было. Где он — никто сказать не мог. Помогли те, кто верно служил графине Агнессе. От них она узнала, что поздно ночью в замок прискакали двое верховых. Содержание беседы с владельцем замка осталось неизвестным. На другой день выяснилось: граф Тибо исчез.

Дождавшись гонца от Агнессы и выслушав его, Бланка всё поняла. Теперь не дни, не часы — минуты решали будущее династии. И Бланка, спешно собрав совет, решительно объявила:

— Войско — в боевую готовность! Мы выступаем на Беллем. Немедленно! Сей же миг! Всякая задержка будет рассматриваться как дезертирство и предательство. Ослушников, смутьянов — казнить на месте без суда!

Зала мигом опустела. Королева устало упала в кресло. Кардинал, стоя рядом, сочувственно глядел на неё. А она, закрыв ладонями лицо, вдруг заплакала. И из-под её ладоней, мелко вздрагивающих на бледном лице, кардинал услышал негромкие, горькие слова, звучавшие как упрёк и одновременно говорившие о боли, которая терзала преданное королевству сердце этой женщины:

— Тибо… Как он посмел?.. Боже мой, что он наделал… А теперь я на него с мечом…

И замолчала, только слёзы струились из-под пальцев.

Кардинал ждал. Это не всё, она должна ещё что-то сказать. И услышал немного погодя:

— Господи, молю тебя, сохрани ему жизнь!..

Кардинал не шевельнулся. Ему не надо было ничего объяснять. Он хорошо понимал, что в эти мгновения в королеве-матери говорила отнюдь не любящая женщина; её устами вещал государственный муж и мудрый руководитель.

Ладони опустились. Одним движением Бланка стёрла платком остатки слёз с лица.

— Ваше преосвященство, вы остаётесь здесь?

— Нет, государыня, я иду облачаться в доспехи. Но вы… Как! Неужели собираетесь ехать с войском?

— Я поеду во главе его. Они должны меня видеть! У меня в руках будет королевское знамя, а на голове — шляпа с пером. Я королева, и я поведу своих воинов под стены Беллема! Бильжо, мою кольчугу и меч! Женщина идёт защищать Францию!

Генрих III Английский, которому не давали покоя территории на континенте, захваченные у его отца Филиппом Августом, мечтал вновь отобрать их, хотя бы часть. Период междуцарствия и кажущаяся слабость нового правительства позволяли ему надеяться на успех. В этом деле ему, несомненно, помогли бы мятежные бароны, недовольные новой властью. Их надо было задобрить, наобещать им вольности и горы до небес. Любыми клятвами и посулами он должен был перетянуть их на свою сторону, сделать их своими союзниками. Претворяя в жизнь этот план, он пошёл ещё дальше: запросил помощи у императора Фридриха II и написал фламандскому графу Феррану, обещая вернуть ему территории, отобранные у Фландрии Францией, и дать много денег.

На континент Генрих отослал представителя Англии графа Ричарда Корнуэльского, своего брата. Тому вменялось, действуя от имени короля, всеми силами поддерживать восстание знати. Сейчас он находился в Беллеме. Напутствуя брата, Генрих говорил ему незадолго до отъезда Тибо из Парижа:

— С королём Филиппом Французским боролся ещё наш дед, за ним — наши дядья, а потом и отец. И не одолели его! Теперь он умер, и ситуация изменилась. Однако Франция сильна, и силой нам одним с ней не справиться. Значит, надо взять её хитростью и предательством.

— О ком идёт речь? Об узниках Лувра?

— Изменив однажды, они изменят и в другой раз хотя бы из желания отомстить. Друзья должны уговорить их.

— Кто они?

— Вассалы короны. Вот с кем в первую очередь, а не только с пленниками, надо искать контакт. Обещай им всё, чего они ни пожелают. Важно завладеть землями, хозяином которых был наш дед! Захват английских территорий на континенте незаконный! У них нет юридического акта, подтверждающего право на владение Нормандией, Анжу и Меном. Помни это, брат!

И бароны вместе с Ричардом терпеливо стали поджидать графа Шампанского, на военную помощь которого и талант полководца возлагали большие надежды.

Но кто бы мог подумать, что на пути Генриха III и мятежной французской знати встанет… любовь!

Лузиньян первым приветствовал Тибо, когда тот вошёл в зал. Он же, выслушав любовную историю гостя, и начал с ним разговор.

— Наше выступление — месть за причинённые нам обиды, за наши унижения. Долой женщину! Отправим её домой! Она слишком высокого мнения о себе, коли пренебрегает услугами такого соседа, как Шампань. Чего доброго, ей придёт в голову захватить ваши земли и объявить их собственностью короны. Вам надлежит возвести крепости на границе с королевским доменом, скажем, близ Ланьи, Провена и Труа. Так будет спокойнее.

— Именно это я и собирался сделать, но королева запретила мне, — ответил Тибо.

— Да это просто тирания! С какой стати она вмешивается? Впрочем, если подумать, ответ найдётся: всегда легче двигаться вперёд, не встречая препятствий. Одно непреложно: она не нуждается в ваших услугах, Тибо. Гораздо охотнее она льнёт к кардиналу и графу Фландрскому.

— Думаю, королеву нетрудно понять: она боится, что мы попытаемся перетянуть бывшего узника на нашу сторону. Надо сказать, её опасения обоснованы.

— Генрих Третий пишет письма во Фландрию. Нам нужен такой союзник.

— Граф Ферран принёс клятву верности новому правительству. В случае измены у него отберут замки, подаренные ему королём.

— Он не сможет не согласиться на предложение своих друзей: это по нашей настоятельной просьбе он был освобождён из тюрьмы. Мой брат напомнил ему об этом.

— Полагаю всё же, он будет благодарен скорее королю, нежели своим друзьям, — возразил Тибо. — Но время покажет. Мне хотелось бы знать ещё вот что: какие гарантии мы получаем от английского короля? Ведь восстание, настолько я понимаю, готовит он. Что скажет об этом его представитель на континенте?

К ним подошёл Ричард Корнуэльский.

— В случае успеха предприятия мой брат король вернёт знатным людям королевства Французского их вольности и земли — то, чего лишили их оба ваших умерших короля. Сам же он желает вернуть себе графства Пуату и Анжу, родину его предков. Там аббатство Фонтевро, где лежат наши дед с бабкой и их сыновья.

— Это всё? — недоверчиво хмыкнул Тибо. — Быть может, в скором времени ему захочется протянуть руку и к остальным владениям короны? «Не давай врагу овладеть хотя бы мизинцем на твоей руке, — гласит древняя пословица, — сам не заметишь, как он заберёт всю руку».

— Что вам до этого? — сдвинул брови брат короля. — Никто не собирается нападать на ваше графство.

— Анжу рядом с Блуа, а это мои земли со времён Людовика Восьмого.

— Мы не намерены обижать наших союзников, — осклабился Ричард Корнуэльский, он же граф Пуату. — С чего вы взяли, что король Английский мечтает завладеть Блуа?