Пока не заговорил Пенья…

А Пенья сказал:

– Хороший отец, прекрасный супруг, надежный коллега, верный слуга Отечества – таков был Серхио Кастильо Морейра. Нам будет тебя не хватать, парень!

И все. Больше ничего. Но этого оказалось достаточно. Потому что здесь Пенья, толстокожий, как бегемот, расплакался. И, словно по цепочке, Лусия почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Унять их было нереально, и ей пришлось выйти на воздух, чтобы подышать. Вытирая слезы, она уже знала, что призрак Серхио будет преследовать ее до конца жизни. Она будет вспоминать его улыбку, его смех, его поцелуи, его тело и все ночи, проведенные в автомобиле, оборудованном, чтобы спать там вместе и открывать друг другу сердца. И конечно же, в память навсегда врежется та странная фигура на кресте, которая была и одновременно не была сержантом Серхио Морейра. В тяжелые минуты эти воспоминания будут всплывать в сознании, чтобы напомнить ей, что нельзя терять времени, строя планы на будущее, что будущего больше нет. Есть только настоящее.

Пенья догнал ее и закурил сигарету.

– А ты знала, что в горах на острове Сулавеси в тело усопшего регулярно впрыскивают формалин, каждый день разговаривают с ним, а раз в три года достают из могилы, угощают сигаретой и устраивают вместе с ним попойки и танцульки? Черт побери, с последним пунктом я еще соглашусь, но буду категорически против, чтобы те, кто доставал меня в этой жизни, доставали еще и после смерти…

– Пенья, да дери тебя кот! – запротестовала Лусия, но не удержалась и улыбнулась.

На выходе из церкви она столкнулась с детьми Серхио и его вдовой. Они быстро взглянули друг на друга, и в глазах вдовы она прочла: «Я знаю обо всем, что было между моим мужем и тобой. К чертям все это!»

– Пенья, – сказала Лусия, – мне бы взять несколько дней отгула. Надо сменить обстановку.

Он согласно кивнул.

– Валяй. Гибелью Серхио занимаются две группы. Мы с Ариасом будем тебя информировать. Это даже хорошо: ты слишком завязана на всем этом в эмоциональном плане.

…По дороге на север она вглядывалась в серую ленту шоссе, в серое небо. У нее было такое чувство, что там, в конце пути, ее ждет что-то неслыханное.

– Как ты перенесла смерть напарника? – спросил сидевший рядом Саломон.

Заметив, что он вдруг перешел на «ты», Лусия на секунду отвела глаза от дороги и посмотрела на него.

– А как ты думаешь? Ты бы сам как перенес?

– Плохо, – отозвался он. – Он много для тебя значил? Работа в ЦОПе – это работа круглосуточная…

На этот раз она ничего не ответила. До Сарагосы они доехали часам к двум, еще через час миновали Уэску, неизменно держа курс на север.

На полях появились белые пятна снега.

Еще минут через сорок они достигли Барбастро, маленького городка с населением в 17 000 человек, который Лусия хотела обогнуть с юга, там, где шоссе 240 и 123 соединялись, что позволяло объехать пригород. Но Борхес ткнул пальцем на указатель, где было написано: «БАРБАСТРО / АЛЬКУЕЗАР / СЬЕРРА ДЕ ГУАРДА». Указатель стоял как раз за придорожным отелем, кофейней и заправкой «Репсол», что сразу заставило ее вспомнить о Франсиско Мануэле Мелендесе.

– Поворачивай сюда, – сказал он.

Она послушно позволила ему быть штурманом на узких улочках центра города. Они проехали по Пиренейской авеню и оказались напротив кирпичного здания с крышей, утыканной антеннами: местной казармы Гражданской гвардии.

– Несомненно, именно здесь когда-то расследовали то самое дело, – сказал Саломон.

Она подумала о досье, лежащем в закрытом кофре у нее в рюкзаке.

Дорога была широкая, в прекрасном состоянии, с длинными прямыми участками и плавными поворотами. Лусия вела машину, чуть превышая разрешенную скорость. Вокруг них под серым, унылым небом разворачивался такой же унылый пейзаж: низкие холмы, поля и виноградники. Однако на горизонте уже появились очертания белых вершин. При виде них у Лусии возникло смешанное чувство нетерпения и тревоги. Казалось, эти горы издали бросали им вызов: ведь они так долго хранили свою тайну… Они словно говорили: «Вы что же, думаете, что вам удастся вырвать ее у нас, когда все остальные потерпели неудачу?»

Под тяжелыми облаками снег выбелил холмы, они слепили глаза и притягивали к себе. Гористый, с редкой растительностью, пейзаж вызывал в памяти декорацию вестерна, действие которого происходит зимой.

По радио, которое Лусия включила, когда все темы разговоров были исчерпаны, голос диктора сообщил, что в районе Хака ноябрь 2019 года обещает быть самым дождливым и холодным за последние тридцать пять лет: «Снег, в обилии выпавший восьмого ноября (в некоторых местах его высота достигала восемнадцати сантиметров), удержался, поскольку температура воздуха продолжает падать день ото дня, достигнув прошлой ночью четырех градусов ниже нуля. Можно сказать, что в этом году зима пришла рано».

Через несколько километров шоссе 123 начало плавно подниматься над почти пересохшим руслом реки, где на дне виднелись светлые камни.

– Подъезжаем, – сказал Саломон, сверившись с картой «Гугл» в телефоне.

Шоссе изогнулось буквой S, и сразу появился первый туннель. Теперь дорога пошла по узкому ущелью, проделанному рекой и зажатому высокими каменными стенами, облетевшими деревьями и белыми от снежных хлопьев пихтами. Туннели возникали один за другим, и Лусия вела машину все осторожнее. Ущелье сужалось и становилось глубже, его высокие стены почти сходились у них над головами, и небо теперь превратилось в узкую серую полоску.

– Здесь, – сказал Саломон, как только они проехали под двумя темными скальными сводами, с которых свешивались сталактиты.

Лусия затормозила. Слева за туннелем возле крутого поворота была крошечная стоянка, на которой она остановила машину, зашуршав шинами. Выключила мотор – и наступила тишина.

В дорогу оба оделись потеплее. На Саломоне было теплое шерстяное пальто и вязаный шарф, в который он закутался до подбородка. А белая парка Лусии с опушенным мехом капюшоном напоминала зимний камуфляж. Они вышли из машины.

Лусия сразу почувствовала, как под джинсы пробирается колючий холод. Взглянув на ущелье, она задержала дыхание. Несомненно, это ощущение возникло оттого, что Лусия внимательно читала досье и вникала во все детали. Но ей показалось, что она увидела ту почти голую пару на обочине, как раз между грузовиком и лощиной. Они вдруг возникли из прошлого. Как в телесериале «Ганнибал», где главный герой мог, закрыв глаза, мысленно воссоздать и визуализировать все, что произошло на месте преступления. Хотелось бы ей обладать таким даром…

– Надо представить себе это место летом, – тихо сказал Борхес, стоя рядом ней, и с губ его слетело