меня, развернув к себе спиной и заставив упереться ладонями в стену душевой. Когда наклонил ещё ниже. И потом, когда он, обнажённый, сидел в кресле и молча курил, я тоже подчинялась. Стояла напротив, чувствуя, как с мокрых волос крупными каплями стекает вода, и молчала. Минуту, десять, час… До тех пор, пока поздний вечер не сменился ночью, а в пепельнице на столике не появилось несколько окурков. Только когда в пачке осталась последняя сигарилла, он поднялся и бросил её в кресло. Взял с постели полотенце и ушёл, оставив меня в пропитанной дымом комнате, где всё это время звучала едва слышная музыка. Диско. Вика в комнате не было, а я ещё с минуту стояла, глядя на закрывшуюся за ним дверь. Диско. Диско и дым дорогих сирарилл, перемешанный с нотками сандала.

— Я тебе ещё раз говорю, — услышала я раздавшийся одновременно с хлопком дверцы только что остановившегося спорткара голос Мико. — Избавься от неё, если не хочешь, чтобы всё полетело к чертям собачьим.

Насторожившись, я притаилась у дерева. Виктор, раздражённый и мрачный, тоже вышел из машины и теперь стоял по другую её сторону, глядя на своего менеджера.

— Ты представляешь, что будет, если она до всего докопается? — несмотря на свой внешний вид, говорил Мико решительно и уверенно. И говорил он про меня.

Неосторожно шевельнувшись, я задела ветку под ногами. Та хрустнула и, хотя услышать этого Мико не мог, посмотрел он как раз в мою сторону. Как будто что-то почувствовал.

Ветви большого персикового дерева отбрасывали густую тень. Я нырнула в неё, боясь лишний раз выдохнуть.

— Она подписала соглашение, — наконец заговорил и Виктор. — В случае разглашения ей грозит огромная неустойка, не забывай об этом.

— Какая, мать твою, неустойка?! — Фератти ударил ладонью по крыше машины. — Ты представляешь, сколько ей заплатит тот же «ELEGANSO», если она принесёт им всё это. Стоит ей помахать перед любым модным таблоидом нарытой ею информацией, как они устроят аукцион. И поверь, Марчелло, тех денег, что она получит, хватит не только на то, чтобы покрыть сумму неустойки, но и на приличное жильё в центре Милана.

— Вряд ли она захочет жить в центре Милана, — губы Вика искривились.

— Ты понял, что я имел в виду, — ответил Мико резко. — Эта девчонка угробит всё. Всё, что мы строили. Чем ты думал, когда тащил её сюда?! Отправь её обратно, Марчелло. Сегодня же купи ей билет. Пока не поздно!

Ничего на это не сказав, Виктор прибавил шаг. Чтобы успеть за ним, Мико пришлось сделать то же самое. Я так и стояла, скрытая тенью.

О чем он? Прекрасно представлявшая себе, какую ценность имеет эксклюзивное интервью с таким человеком, как Виктор Марчелло и его согласие на публикацию, сейчас я понимала, что говорят они о другом. Только о чём? Объяснения, которые я услышала вчера, были далеко не всей правдой. Я и так подозревала об этом, теперь же убедилась окончательно.

— Слышишь меня, мать твою?! — Мико схватил Виктора за рукав и дёрнул на себя, заставляя остановиться. — Ты сам не свой с того дня, как она появилась в этом доме! Ты и сам знаешь, что со дня на день… — он рубанул ладонью воздух, мотнул головой. — Нашёл время!

— Мне нужно, чтобы она была здесь.

— Ты идиот! — Мико окончательно вышел из себя. — Она должна убраться отсюда. И чем быстрее, тем лучше!

— Не забывайся, — отрезал Вик с предупреждением. По скулам его гуляли желваки, напряжение было заметно даже с расстояния. — Не забывай, с кем ты разговариваешь. Ты кто такой, чтобы решать за меня, кому место в моём доме, а кому нет? Ты кто такой, чтобы лезть в мою жизнь и решать, что мне делать?

— Я тот, кто выгребает за тобой грязь, — с точно таким же раздражением прочеканил Мико. — Я тот, кто всегда прикрывает твою задницу, если что-то идёт не так. Тот, кто знает о тебе…

— Так вот и выгребай эту чёртову грязь, — холодно и жёстко. — За то, что ты выгребаешь эту грязь, ты получаешь столько, что можешь позволить себе дом на побережье и выходные в Париже. Напомнить тебе, кем ты был до того, как я подобрал тебя? — чуть тише. — Напомнить, Мико? Я могу это сделать.

— Не стоит, — Мико как будто немного успокоился. Посмотрел на Виктора. — Но я тебя предупредил. Ни к чему хорошему это не приведёт, запомни.

— Я плачу тебе огромные деньги. Империя — это я, Мико. Я, — они так и стояли в нескольких метрах от меня. Оба раздражённые, похожие на уличных котов, готовых броситься друг на друга в любой момент. Вот только хозяином территории был Виктор, и Мико это знал. — Я ценю тебя, Мико. Очень ценю. Но даже с тем, что есть сейчас, империя Марчелло существовать не перестанет.

— Ещё месяц назад уверен ты в этом не был, — сквозь зубы.

— А сейчас уверен, — выговорил он и, в последний раз посмотрев на менеджера, в несколько широких шагов преодолел ступени крыльца.

Стоило Фератти зайти в дом следом за Виктором, я бросилась к бассейну. Разговор, свидетелем которого я стала, однозначно не был предназначен для моих ушей. Ничего такого я не услышала, но… В этом-то «но» и таилось главное. Потому что давшая себе слово во что бы то ни стало получить интервью самого таинственного кутюрье современности, выяснить, почему его шедевральные творения томятся в подвале, после сегодняшнего я поняла — это далеко не все вопросы, ответы на которые я хочу знать.

Схватив с лежака найденный в гостиной древний MP3 плеер, я поспешно улеглась, заткнула уши бусинами наушников и чертыхнулась. Платье… На мне было платье с медвежонком. Дёрнула вверх подол, открывая ноги и, едва успела сделать это, заметила, как открылась задняя дверь.

— Виктор… — как только надо мной мелькнула тень, я приподняла веки. Вытянула наушники. — Мм… — прищурилась и свесила ноги с лежака так,