Из кювета выскользнули двое — в масках, в черном одеянии — и ловко перепрыгнули через отбойник. Один подошел к женщине, которая по-прежнему возилась на заднем сиденье своей машины. Она почувствовала, что за спиной что-то происходит, задрожала, стала выбираться. В горле перехватило, она хотела закричать, но не могла выдавить ни звука. Как же ребенок, Господи?! Силуэт человека без лица колыхался в нескольких шагах. Он разглядывал ее с любопытством, склонив голову. Такое ощущение, что в глаза был вмонтирован прибор ночного видения. Затем поднял руку, в которой было что-то длинное. Женщина мало разбиралась в глушителях, она вообще ничего не понимала в оружии! В груди взорвался огненный шар. Она успела на короткий миг почувствовать адскую боль, и тут же все кончилось. Тело сложилось, стекло под колеса. Убийца выстрелил повторно — в висок. Потом просунул голову в салон, откуда раздавался сдавленный писк, взвел курок и выстрелил без колебаний. Писк оборвался.

Второй беззвучно пролетел между машинами — у него были мягкие подошвы, звук шагов почти не ощущался, — подскочил к раскрытой двери «Фольксвагена». Пассажирка так и не смогла выбраться — приступ паники сковал конечности, она хрипела, издавая нечленораздельные звуки. Он не стал затягивать представление — вдалеке показались фары — и выстрелил в голову, благо мишень была рядом и сопротивления не оказывала, после чего, пригнувшись, припустил за капот «Опеля».

Фары приближались. Дальний свет уже облизывал задние бамперы стоящих рядом машин. Две тени перепрыгнули через отбойник, скатились в кювет и через несколько секунд растворились во мраке…

На этот раз оперативные службы среагировали еще быстрее. А толку? Машина, приближающаяся к месту происшествия, не остановилась. Это был тяжелый джип с коммерсантом из Ростова. Водитель увидел какие-то тени, хотя вполне возможно, что ему померещилось, он уже был наслышан о загадочных убийствах. Машинально притормозил, когда увидел две стоящие рядом машины, а когда взору открылись тела, лежащие перед капотом, решил не искушать судьбу, прибавил газу. Машина понеслась, как ракета на старте. Он не был храбрым человеком, но какие-то представления о порядочности имел. Проехав километр, набрал «02» и сумбурно описал то, чему был свидетелем. Оператор мгновенно передал информацию дежурному по районному управлению. Тот — всем участвующим в операции службам, включая начальника РУВД Погодина и группу Репнина, курсирующую по магистрали. Что-то произошло — на участке трассы южного направления, между Каланчаком и Воробейкой! Тысячу чертей! Спецназ находился совсем в другом месте — отъехал от Глазова! Почему преступникам всегда удается возникнуть именно на безлюдных участках трассы?!

К месту происшествия стекались экипажи ДПС, машины патрульно-постовой службы. Долго искать это самое место не пришлось. Когда примчался спецназ, там уже стояли машины с работающими проблесковыми «маячками», сотрудники полиции оцепляли место убийства. С момента преступления прошло не больше десяти минут! Вадима трясло от бешенства, он метался, как заведенный, что-то орал. Это уже чересчур! Бандиты словно издеваются — на этот раз расстреляли пассажиров сразу двух машин. И вновь погиб малолетний ребенок! Сердце сжималось от злобы и отчаяния. Хренов спецназ — он такой же никчемный, как местные бездельники в погонах! Орал Любавин в телефон, вызывая своих наблюдателей. Вы что там, спите?! Снова людей убили! Никто не спал, каждый готов был присягнуть, что его подопечные место ночлега не покидали! Не верите — приезжайте и убедитесь! С чего вообще такая уверенность, что это именно они? Действительно, с чего? Нет ничего более вечного, чем идиотизм! Немедленно проверить и убедиться! Выслать группы по адресам! Общий сбор по управлению! В строй всех, включая кадровиков, бухгалтеров и инспекторов ГИБДД, от которых пользы — ноль! По команде майора Репнина спецназовцы ныряли в кювет, включали фонари. Рассыпавшись цепью, шли по траве в направлении густой лесополосы. Рудницкий заметил следы, но это были просто продавлины неопределенного размера в траве. Убийцы бежали в лесополосу. Спецназ входил туда осторожно, соблюдая меры безопасности. Не хватало еще им самим понести потери! Потеряли уйму времени, все остались живы, засады не было. За лесом — «перекресток семи дорог», и следы благополучно терялись. Проселки убегали в поля, за темные перелески, тянулись вдоль извилистого берега Калятны. На велосипедах приехали? Почему бы нет? Транспорт маневренный, относительно быстрый, от встречных машин всегда можно спрятаться. Он злобно выговаривал в рацию: «Любавин, ты еще здесь? Быстро посылай людей во все стороны! Мы должны убедиться, что наши подозреваемые вне подозрений! Первым делом наряд в Лиман! Он рядом, пара верст по прямой! Пусть построят все семейство Буркевичей, осмотрят дом, окрестности, обе машины на предмет не остывшего двигателя. Командир разрешает не церемониться — слишком много на кону. Если кто-то из них отсутствовал, но уже пришел, должны остаться тому приметы! Быстро!»

Люди ползали на коленях, светили фонарями — в поисках свежих следов протектора, велосипедных шин. Ничего не было! Вернее, было всего много, все смешалось на твердом грунте, никаких конкретных отпечатков не выявили.

— Есть еще одна версия, Вадим, — высказался по существу Рудницкий. — Преступники ездят на машине со стертой до упора резиной. К утру ее перебортовывают, а когда идут на акцию, снова ставят стертые колеса.

Версий было множество, все имели право на существование, но какая от этого практическая польза? Он лично пробороздил носом весь обратный путь, ползал, кружился волчком, как собака, даже обнюхивал примятую траву. Это были какие-то неуловимые дьяволы.

Они вернулись на дорогу без единой зацепки, а там уже было столпотворение и намечалась крупная истерика. Люди сновали, как муравьи в муравейнике, останавливались машины. Кто-то из пассажиров снимал происходящее на сотовый телефон, и полицейские отгоняли этих любопытных «операторов». Один довел полицейского до нервного срыва — он отобрал у него телефон, растоптал его, а самому отвесил такую затрещину, что тот закружился, как карусель. Народ за ограждением протестующе завопил. «Мы свободная страна! Мы имеем право на получение информации!» «А также на выкладывание ее в Интернет и подсчет приобретенных лайков», — презрительно проворчал Амбарцумян.

С опозданием примчалась машина телевизионщиков НТВ. Работники шустро разматывали кабели, устанавливали фонари. Носился с микрофоном корреспондент с узнаваемым лицом, которое давно уже пора было превратить в спелую вишню! «Вы посмотрите, что творится в стране! — возмущенно взывал кто-то. — Ну, и что в этих органах компетентного?»

Примчался взбудораженный подполковник Погодин, орал на людей, сверкая воспаленными глазами. Спецназу тоже досталось по первое число.

— Эх, майор, майор… — процедил Пал Палыч, свысока озирая взмыленных бойцов. — Мы-то надеялись, что после вашего прибытия забудется этот ужас. А вы такие же некомпетентные, как все вокруг. Эх…

— Прошу выбирать выражения, Пал Палыч, — с той же «добротой» в голосе и взгляде отозвался Вадим. — В отличие от некоторых, мои ребята этой ночью не спали, а работали. Мы не волшебники, чтобы закрыть 60 километров дороги непроницаемым для убийц колпаком. Не мешайте, Пал Палыч, ей-богу, не мешайте. Люди делают свое дело, а вы только бегаете и разоряетесь. Если вас что-то не устраивает в нашей работе, звоните моему начальству — оно обязательно пришлет людей, которые за день избавят вас от геморроя.