Двое упакованных в импорт мальчиков, торчавших у входа,презрительно окинули взорами скромные «Жигули» и заржали явно по его адресу –но моментально притихли, едва Данил вылез. Он не помнил, чтобы где-то с нимисталкивался, но сопляки его определенно знали.

Казино это считалось в Шантарске самым что ни на естьсветским из пяти. Поэтому швейцар-охранник на входе был не то что при галстуке– в смокинге. Платили ему еще и за профессиональную память – а посему онпрекрасно помнил Данила, не стал спрашивать клубную карточку и к стойке свходными билетами тоже направлять не стал. Просто вежливо поклонился,пропуская.

Второй фрачник, мрачно гулявший по вестибюлю, тоже кивнулслегка. Данил вынул из кобуры ПСМ и подал его третьему, стоявшему заполированной стойкой. Получил взамен изящный пластиковый жетон с выведеннымготическими буквами названием казино и номером (исконно славянское слово «Жар-птица»в готическом оформлении смотрелось, надо признать, пикантно).

В это время здесь было тихо и пустынно. У рулетки собралисьчеловека три, а подавляющее большинство столов оказались и вовсе не занятыми.Данил мимоходом провел расческой по волосам, проходя мимо зеркальной стены,уверенно свернул налево и поднялся на второй этаж, в «верхний бар».

Вот здесь было чуточку веселее. Половина столиков ужеоккупирована, но верхний свет еще не пригашен, и девица, томно выгибавшаяся наподиуме под тягучую музыку, упакована в изрядное количество летучего шелка –настоящий стриптиз начнется часика через два.

Лара сидела в конце зальчика, лицом ко входу. Данил легонькомахнул ей издали, подошел и присел напротив. За его спиной мгновенно возникофициант.

– «Мулатку», – сказал Данил, не оборачиваясь.

Что означало сущую капельку коньяку в стакане пепси-колы.Стакан оказался перед ним секунд через тридцать, он отхлебнул и окинул взглядомЛару, взиравшую на него чуть-чуть насмешливо.

Сегодня на ней был строгий красный костюм в мелкую чернуюклеточку. Волосы зачесаны на манер «конского хвоста», на носу очки с простымистеклами – одним словом, преуспевающая юная дама из бизнеса. На Светлану она вобщем-то походила здорово, но лицо было гораздо тоньше, породистее, что ли – хотякакая порода могла затаиться в генах у правнучки балтийского революционногоматроса и горничной?

– Поздравляю, – сказал Данил. – Вот сегоднятебе можно дать все двадцать.

– Бог ты мой, а как же насчет этикета, гласящего, чтодаме всегда м е н ь ш е, – спросила она с легкой фамильной хрипотцой вголосе.

Но взгляд над бокалом послала ему вполне взрослый. Возможно,насчет часового была и правда. В любом случае Данил спинным мозгом ощущал, чтодевочками здесь и не пахнет.

– В твоем возрасте обычно стараются выглядетьпостарше… – сказал он.

– Может быть, кто его знает… – протянула онасловно бы задумчиво. – Шампанского удостоите? Я же как-никак агентеса. Ошикарных постелях мне по малолетству мечтать вроде бы не полагается, но ужпузыриков-то заслужила…

– Увы, – сказал Данил. – Я тут решил копитьденьги на стиральную машину, считаю каждый грош…

– Понятно, – Лара не спеша допила свою «Мулатку» иотставила стакан. – Уходим?

– Яволь, – Данил бросил деньги на стол и поднялсяпервым. – Обрати внимание, какой жаркий кавказский взгляд в нас хлыщет стого вон столика… То есть в тебя, конечно…

Костюм был строгий, но юбка – символическая, так что Данилзаезжего человека где-то даже понимал.

– А он уже подходил, – безмятежно сказалаЛара. – Правда, поскольку, должно быть, уже наслышан, что попал вприличное заведение, купюрами под носом не тряс, а обещал протекцию вмосковском колледже фотомоделей.

– А ты?

– «Рядовой Сидоров, разве вы не видите, что вашемутоварищу капает на спину расплавленное олово?» Знаете такой анекдот?

– Ага.

– Ну вот я ему и сказала: «Дорогой товарищ, параметрыдеталей, характеризующих вашу принадлежность к мужскому полу, по моемуглубокому убеждению, смогли бы удовлетворить лишь отдельных представителейсемейства мышиных». Смысл, честное слово, был именно такой, – она послалаему снизу вверх лукавый взгляд. – Милейший Данила Петрович, но что выхотите от бедного дитяти, выросшего среди грубой солдатни? Наши сестры –пики-сабли востры… – и засмеялась. – Хотите, угадаю, о чем вы сейчасдумаете? «Прибавить тебе парочку годков, ох я б тебя и трахнул…»

– Бедное дитятко, я с твоей манерой общения уже немногознаком, так что меня ты все равно не шокируешь, – сказал Данил, шагая заней с непроницаемым лицом.

– Нет, ведь угадала? – она откровенно забавлялась.

– А если и угадала, не вижу причин заливатьсякраской, – сказал Данил философски. Распахнул перед ней дверцу«Жигулей». – Садись, дитятко. И постарайся одернуть юбчонку, если сиевозможно.

– Ну, невозможно, конечно, чисто технически, – оназахлопнула дверцу и потянулась к сигаретам, лежавшим на панели за пластмассовойоградкой. – А вы разве не испытываете щемящего прилива ностальгии, глядя,как возвышаются моды вашей юности?

– Вот если бы еще и цены моей юности вернулись принынешней зарплате… – проворчал Данил, выводя машину на проспектМаркса. – Светлана тебе сегодня не звонила?

– Да нет. Она от дома опять отлучена. Из-за событий,которые в каком-то старинном романе поданы были так: «Боже мой! Не толькоконюх, но еще и камердинер…»

– И кто же камердинер?

– Понятия не имею, – сказала Лара. – Новыразился о ней папочка даже не солдатскими словесами – обозными. Солдаты-тосплошь и рядом гибнут молодыми, не успев усовершенствоваться в высокомискусстве мата, а вот у обозников тыловых времени достаточно… Зато о вас онхорошо отзывался. Приведу буквально: «Вообще-то мужик вполне приличный, если бытолько не вязался со всякими…» Последние слова, уж не взыщите, заменюмноготочием. Вы мне нравитесь, вы в моем вкусе, и не смогу я при вас такоеизрыгать… Только не подумайте, бога ради, что вы – мой идеал. Что-то ненаблюдаю у себя идеалов, как ни копаюсь в душе…

– А к кому многоточия относились?

– Вот уж не знаю. Кстати, сказано это было по поводумоего с вами сотрудничества.

– Ты что, так и…

– Ой, да нет, конечно! – рассмеялась Лара. –Но нужно же было как-то замотивировать появившийся у скромной школьницы сверхкарманных денег лимончик? Прятать по углам – чревато. Еще подумает черт знаетчто, он после всех Светкиных выходок на моей девичьей чистоте форменным образомподвинулся, пристрелить грозил, если что… Вот я ему и сказала: мол, три вечерачинненько высидела у вас в конторе, толмачила ваши разговоры с баварцами,дублируя на всякий случай ту переводчицу, что колбасники с собой привезли, апотом перевела еще кипу контрактов…