– Поверил?

– Полное впечатление. Пытался порасспросить о деталях,но я сослалась на коммерческую тайну. Он не налегал, только глянул стользадумчиво, что поручиться могу: не будь я ему любимая дочка, он бы меня к вамвнедрил со страшной силой…

– Ну, о деталях в случае чего можешь ирассказать, – сказал Данил. – Все равно подробности скоро будут вгазетах…

– А лимончик у меня, кстати, давно растаял. Знаете,сколько в «Золотой лилии» стоит приличная косметика?

– Я тебе, между прочим, давал не лимон, а полтора.

– Помню. Вот полтора и растаяли.

– Что поделать, нет пока для тебя работы, – сказалДанил. – Сама подумай, не предлагать же тебе совмещенный со стуком эскорт?

– Да уж.

– Вот видишь.

– Развратили вы девочку легкими деньгами, мистер Бонд…

– Что, крепко деньги нужны?

– Да нет, не то чтобы, – сказала Лара. –Просто вспомнила, что еще год сидеть за партой, и пришла в тоскливый ужас…Слушайте, а почему Светка должна была мне звонить?

Данил аккуратно притормозил на перекрестке, свернул вправо,проехал метров сто, притерся к обочине и выключил мотор. Они оказались наглухой улочке, справа тянулись двухэтажные блекло-желтые домишки сталинскойпостройки, слева зеленел сквер с бюстом Вячеслава Шишкова посередине (певецпугачевщины навещал когда-то Шантарск, за что и удостоился).

– Ты, говорят, встречалась с Ивлевым? – спросилон.

– Удивительно точное и емкое определение. Был грех.Собственно, греха-то и не было, так, вольности руками-губками… Светканастучала? А что такого? Если без кавалера в свет выходить скучно, асверстнички как-то не прельщают – одни сразу лезут под юбку, другие, что ещехуже, от застенчивости в судорогах бьются… К чему этот разговор затеян? Ивзгляд такой загадочный? Вы любуетесь моими ножками или нашариваете в рукаветуза?

– Вадима убили, – сказал Данил и смотрел на нее немигая, ловя малейшие оттенки эмоции.

– Как? – Лара столь же неотрывно уставилась ему влицо враз потемневшими синими глазами. – Где? Кто?

И Данил с превеликим удивлением сообразил, что ею владеетодно чувство – з н а т ь д е т а л и. А вот это неспроста…

– Ударили ножом, – сказал он медленно, не отводяглаз. – Деньги, золотая гайка – все осталось при нем. И пистолет тоже.Германская «Эрма», боевая…

Вот теперь на ее побледневшем личике проступили эмоции:страх, удивление, раздумье. Потом все схлынуло, осталась лишь холоднаярешимость. Она замкнулась, как улитка в раковине. Протянула тоном перепуганнойкрошки, фальшивым донельзя:

– Господи, ужас какой… – и потянула из пачкисигарету.

– Ужас? – сухо переспросил Данил. – Я бы этоназвал загадкой, уж прости. Крайне вонючей загадкой. И ты, лапа, знаешь свойкусочек головоломки…

– Не понимаю…

– Знаешь. Пусть кусочек. Но я-то и этого кусочка незнаю. А знать должен.

– Зачем?

– Работа такая. Убийство это, хорошая моя, еще кое счем повязано…

Лара курила, отвернувшись к окну, жадно заглатывая дымполной грудью. Ломкий пепел сыпался на юбку, она не обращала внимания, застыла,как статуя, только рука с сигаретой двигалась размеренными движениямимеханической куклы.

– Знаешь, – сказал Данил уверенно. – Весь мойопыт ставлю на кон – знаешь… Или я гожусь лишь на мытье туалетов.

– Как знать… – совершенно чужим, незнакомымголосом сказала Лара.

– Лара…

– Ну что – «Лара»? – она смотрела в окно,безостановочно смоля. – Ничего я не знаю. Понял?

Данил стиснул кулаки в бессильной злобе.

Девчонка что-то знала.

Но он был бессилен. Потому что эту смазливую соплюшку нечембыло зацепить и не на чем ломать – компромата на нее нет никакого, нельзятронуть и пальцем, разве что в самом крайнем случае, когда земля вспыхнет подногами и на кону окажутся головы, – но так, слава богу, вряд ли обстоит… Асмерти она не боится, не способна еще по сопливости своей осознавать, что такоесмерть. И самой крупной жизненной неприятностью для нее была лишь заданнаяпапочкой порка и нехватка денег на французскую косметику. Взять ее нечем.Стена.

– Может, тебе деньги нужны? – спросил он, чувствуясебя жалким.

– Да? – покосилась на него Лара. – А сколько?

– Сколько запросишь.

– Лимон. В долларах.

– Слушай, я…

– Да я тоже серьезно.

– Брось валять дурака, – сказал Данил, насколькомог беззаботнее. – Да откуда тебе знать, цену набиваешь, киса…

– Нет уж, это ты брось, – ответила Лара с улыбкой,при виде которой Данил едва не закатил ей оплеуху. – Я, сударь, не МатаХари, но на столь детскую подначку не поймаете… Ничего я не знаю. А если знаю –ты в курсе, сколько это стоит.

– Неужели серьезно думаешь, что кто-то отстегнет тебемиллион в бумажках с президентскими рожами?

– Попытаться стоит.

– А где у меня гарантии, что ты хоть что-то знаешь? Длясерьезного торга, милая, хотя бы намекнуть полагается, товарчик хоть из-подполы показать…

Она с той же застывше-упрямой улыбкой расстегнулатемно-красную сумочку в тон костюму и показала на ладони черный пистолетик.«Эрма-Е-Р-652». В пару найденной при Вадиме. Для серьезной перестрелки хилая,но если шмальнуть пару раз в упор, мало не покажется…

У Данила перехватило дыхание. Потом он выразился. И еще раз,длиннее, затейливее.

– Вон, видишь, два мента гуляют? Если будешь отнимать,заору благим матом, порву на себе все… Кто будет обыскивать жертву сексуальногоманьяка? А ты загремишь. Пока вытащат, хлебнешь хлопот, а если еще и папарассвирепеет…

– Выкинь сама, – сказал Данил. – Выкинь сама,дура. Только пальчики вытри сначала.

– Подожду пока.

Данил прикрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Открылглаза. Лара уже спрятала пистолет. Спокойно спросила:

– Как выглядит Фрол? Твоих лет, но пониже и пошире вплечах, лысый, как Ленин, только еще и выбрит? Мерседес… не черный и некоричневый, цвета спелой сливы?

– Какой еще Фрол? – пожал плечами Данил (описаниеи Фрола, и одной из его машин совпадало тютелька в тютельку).

– А ты не знаешь?

– Слушай, Лара, я в последний раз попробую до тебядостучаться… – сказал Данил. – Никто тебе лимона в зеленых не даст.Ну нет у тебя, прости, товара на такую сумму. Не верю. Вполне возможно,прикидывая на глазок, ну… тысяч на десять в зелени. Максимум. Только тебе иэтого не отстегнут. Потому что загнать тебе поддых кухонный ножичек выйдетгораздо дешевле. Одному уже загнали, пистолет не помог. А если – паяльникпониже пупа? Цапнут на улице, и папочка не спасет… Да мать твою, ты не ТомСойер в доме с привидениями. Это взрослая жизнь. Поганая. Вонючая. Настоящая.Тебе как-никак не семь годочков, поэтому давай расставим все по местам. Я длятебя сделаю все, что смогу. И если за этим стоят какие-то деньги, которые можнополучить, не навлекая на себя очень уж опасных неприятностей, я постараюсь,чтобы ты их получила до копеечки. Мне хватит моего. Но в обмен – полнуюоткровенность…