Сергей Иванович еще раз перечитал листочек вызова, спрятал его в наружный карман черной форменной шинели и открыл дверь «рафика». Следом за ним вышла Зоя, поеживаясь от стылого февральского воздуха, от пронзительного ветра.

В подъезде дома тепло и на удивление чисто. Ярко светят плафоны, слева от входа — ровные ряды ящиков для почты, они выкрашены в приятный светло-зеленый цвет, справа — доска для объявлений. Сергей Иванович машинально прочитал: «…общее собрание членов ЖСК «Восход»…» И лифт в этом доме сплошное удовольствие, идет плавно, двери закрываются бесшумно, не только на седьмой — на семьдесят седьмой этаж можно подниматься.

Воронин нажал кнопку, в ответ мелодично отозвался музыкальный звонок. Дверь открыл парень; растерянный и перепуганный, он сразу потащил Сергея Ивановича в комнату: скорее, доктор, скорее! На Зою парень даже не обратил внимания, и она, повесив шинель, задержалась у большого, на всю стену, зеркала в коридоре, нашла какие-то неполадки с прической. Сергей Иванович молча снял шинель, отдал ее парню, сел рядом с диваном.

— Ну, что случилось?

— Я ее предупреждал! — возбужденно начал парень. — Все это сплошное шарлатанство, и неизвестно еще чем оно кончится…

— Да ведь статья в медицинском журнале напечатана, в медицинском, поймешь ты наконец, тупица! — зло возразила ему жена.

— Стоп, так не пойдет! — Сергей Иванович оборвал спорящих. — Говорить будет больная. А вы, — обратился он к парню, — принесите мне чайную ложку. И прокипятите ее.

Ложка была не нужна, но лучшего повода отправить парня он не нашел. В комнату вошла Зоя, огляделась и, как всегда, села на квадратный ящик с инструментами. Воронин привык к тому, что минуты две, не меньше, Зоя осматривалась, делала, как он говорил, рекогносцировку местности. Сначала такая привычка его раздражала, но постепенно он смирился с нею.

— Ну, что случилось? — повторил Сергей Иванович, придвигая кресло к дивану. — Только давайте все по порядку.

— У меня… я думала, что неправильно подсчитала дни, — девушка смутилась, умоляюще посмотрела на врача, надеясь, что он сам догадается о том, о чем так трудно было ей сказать словами. — Сначала я принимала гомеопатические таблетки, и все равно — ничего. Тогда мне подруга посоветовала принять аскорбиновой кислоты. Она где-то читала, в каком-то специальном журнале, что это безошибочное средство.

— Самое безошибочное средство — хирургическое, — заметил Сергей Иванович.

А про себя подумал о том, как живучи заблуждения. Действительно, лет пять назад была такая публикация, и хотя она печаталась в специальном издании, мизерным тиражом, а когда показания не подтвердились, то полемика с этим материалом печаталась и в разных «Вестниках» и в популярных изданиях, вплоть до «Здоровья», но до сих пор еще встречаются энтузиасты, готовые на себе испытать это средство.

— Ну, я и выпила двадцать таблеток, все, что было во флаконе. А потом меня начало тошнить, поднялась температура, голова стала кружиться.

— Какая температура?

— Тридцать семь и восемь.

— Это еще ваше счастье. Могло быть и похуже, если слушать всяких подружек. Она что у вас — врач?

— Да нет, вместе со мной работает. Просто она всегда так делает и говорит — помогает.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачал головой Сергей Иванович. — Пока в таких случаях помогает только хирургия. Но еще лучше, — добавил он слегка нравоучительным тоном, — и к ее помощи не прибегать. Аборт — тоже счастье небольшое.

Девушка была очень миленькая и ему понравилась. Впрочем, не совсем так — понравилась она ему независимо от того, что была миленькой, ну, а распущенные по плечам волосы, живое умное личико, блестящие карие глаза — это уже довершало впечатление.

— Давайте я послушаю вас, — предложил Сергей Иванович. — Зоя, пожалуйста, стетоскоп. Зоя!

А Зоя отошла в другой угол комнаты, что-то рассматривала там. Свет в комнате был притушен, горела только настенная лампочка. Сергей Иванович перевел взгляд в дальний угол и увидел там… дерево. Настоящее дерево, с ветками, от пола и до потолка. Зоя в этот момент была занята тем, что щелкала пальцами по стволу, и, услышав звонкий звук, разочарованно протянула:

— Оно из картона…

— Из папье-маше, — улыбнувшись, уточнила хозяйка дома. — Но выглядит совсем как настоящее, правда?

— Ага, — охотно откликнулась Зоя. — Я даже сначала глаза зажмурила от удивления, думала, что мне мерещится…

Сергей Иванович оглядел комнату. Одна стена оклеена этикетками от бутылок, на другой, на небольших полочках, стояли коробки от сигарет. На полу — проигрыватель, и здесь же веером разбросаны пластинки. В комнате не было ни шкафа, ни стола, ни стульев. Странное возникало ощущение — словно перед тобой была театральная декорация и, казалось, когда спектакль кончится, рабочие сцены уберут всю эту бутафорию. Правда, в квартире была и еще одна комната, и у Сергея Ивановича даже появилось желание посмотреть, что в ней, но потом он устыдился своих мыслей и, почему-то разозлившись на Зою, которая настроила его на столь несерьезный лад, прикрикнул на нее:

— Что, будем рассматривать деревья или заниматься делом?

Зоя обиженно передернула плечами и подчеркнуто вежливым жестом протянула ему стетоскоп.

Девушка между тем безуспешно пыталась вынуть плечо через узкий вырез ночной рубашки, убедилась, что оно не пролезает, и, покраснев, приподняла рубашку до груди, а до пояса тщательно укрылась одеялом. «Чудачка, — усмехнулся про себя Сергей Иванович. — Помоталась бы по вызовам недельки две и поняла бы, что врача «скорой» стесняться совсем ни к чему».

В комнату вошел парень, принес большую столовую ложку. Сергей Иванович не сразу сообразил, в чем дело, потом вспомнил и сказал строго:

— Я ведь просил чайную!

— Кто их разберет! — буркнул он. — Чайная, кофейная, один черт! Вы лучше скажите ей, чтобы она всякую дрянь не глотала. Я объяснял, так не слушала, а теперь, видите ли…

— Не лезь не в свои дела, — напряженным голосом отчеканила девушка.

Сергею Ивановичу не понравилась эта перепалка, но еще больше ему мешало присутствие парня, и он сказал твердо:

— Оставьте нас. Дайте мне осмотреть больную.

Пульс