Скоро стало совсем темно, от реки тянуло прохладой. Надгоризонтом прополз золотой треугольник и исчез в зо-лотой вспышке. В лесусовсем по-сибирски ухала сова. Как давно все же это было – тайга, темные,поросшие соснами холмы, рявканье рыси, крупные звезды, Млечный Путь…

– Никак не могу привыкнуть, что нет звезд, –пожаловался я, как будто она могла меня понять.

– А что такое звезды? – тут же спросила она.

Я рассказал ей про звезды – какие они блеклые, тусклые наднашими городами и какие они большие, колюче-белые, когда усыпают небо надтайгой, над степью. Как сверкает Млечный Путь, пояс из алмазов. Как надатоллами светит Южный Крест, как в старину моряки находили верный путь поПолярной звезде. Рассказал, каким разным бывает Солнце, какой разной бываетЛуна, как катаются на досках по гребням волн, как ныряют за жемчугом. Мы сиделиу костра, искры ввинчивались в темноту над нами, она слушала это, как сказку, имне самому показалось, что это сказка…

– Ты там кого-нибудь оставил? – спросила она.

– Целый отдел, – сказал я. – Кучу жизнерадостныхтипов, которые сейчас завидуют мне и гадают о моей участи.

– Я не про то. У тебя там была девушка?

– Конечно нет.

– Все-таки «конечно»?

Я познакомил ее со своими взглядами на этот предмет, сжизнью, свободной от лирики, а потому веселой и спокойной.

– Ну разве так хорошо? – спросила она тихо. – Японимаю, у нас, но там, где у вас есть все это, где вы все можете и вам всеподчиняется…

– А чем плохо? – спросил я. – Если бы я тамкого-нибудь оставил, сейчас было бы труднее…

Я обнял ее. Она не изменила позы, не пошевелилась, и я убралруки. Это была последняя попытка убежать от себя самого, остаться прежним,незыблемым сухарем. Поняла она это или нет?

– Опять ты все испортил, – тихо, грустно сказалаКати. – Если бы ты обнял меня раньше, когда рассказывал о звездах… Нузачем ты все испортил?

Она поднялась и ушла в палатку. Я достал из машины одеяло,закутался в него и улегся рядом с прогорающим костром. А что еще оставалосьделать?

На рассвете тронулись в путь. Петляли и плутали мы отчаянно.Неплохо, конечно, иметь при себе прекрасную карту, где указаны все тропы и едвали не каждая рытвина на дороге, но если никто прежде не ездил по этим дорогам…Будь вместо джипа вертолет, не осталось бы никаких затруднений, но вертолета небыло. Компаса тоже. Когда я при сборах заикнулся про компас, Ламст и Отделвоззрились на меня с такой обезоруживающей наивностью, что я смешался,пробурчал что-то непонятное и сделал вид, будто ужасно озабочен вопросом, каклучше разместить в машине снаряжение. Не было у них компасов. Так что посравнению с нами Колумб был в лучшем положении – от него требовалось всего лишьплыть и плыть на запад, а единственной трудностью было поддержание порядка наборту. У нас на борту царила идеальная дисциплина, но с навигацией обстоялохуже – рыскали без руля и без ветрил…

Вурдалачьи Леса невольно внушали уважение. Это действительнобыли Леса с большой буквы, густые, неприветливые, извивавшаяся то средизарослей, то среди унылых серых болот дорога сузилась до ширины джипа и стала,собственно, звериной тропой. И это вовсе не метафора, какие-то звери здесьводились, не те доисторическо-мифические чудовища – таким здесь просто неповернуться, – а обыкновенные лесные звери, о которых мимоходомупоминалось в папке «Разное». Пират их чуял…

Сосны в зеленой паутине лишайника, мрачная непрогляднаястена леса, заросли странных голубых кустов, усеянных желтыми шариками, чей-точетырехпалый след на влажной земле у ручейка, поджарая длинная тень,мелькнувшая в редколесье слева, тишина, деревья, деревья, тишина… Кати молчала,придвинувшись вплотную ко мне, чтобы и локоть не выступал над бортом машины. Ясам поймал себя на желании поднять брезентовый верх, а кобуру расстегнул ужедавно.

Все это эмоции, тени первобытных страхов, летаргическипродремавших в мозгу тысячелетия. От зверей нас надежно защищали скоростьмашины и оружие, да и не пойдут звери на шум мотора, звери здесь, в общем-то,обычные. Бояться следовало человека. По моим расчетам те, кого я отпустил,должны были уже вернуться, но на то и существуют непредвиденные случайности,чтобы разрушать самые продуманные планы. Примеров немало. Они могли, опасаясьподвоха, бросить на полдороги грузовик и уходить пешком, они могли не успетьпредупредить обо мне свои форпосты, да мало ли что, каждому первокурснику факультетаконтрразведки известно, что полковника Редля погубил забытый в такси чехольчикдля перочинного ножика, безупречно спланированная операция «4-Камея»провалилась из-за того, что опоздал паршивый пригородный автобус, а майорРомене чуть не погиб из-за того, что мелкий воришка украл у него зонтик,который был паролем…

Дорога вновь расширилась, теперь джип мог бы на нейразвернуться, и это мне понравилось. Лес ощутимо поредел, больше стало зарослейголубых кустов, появились пересекавшие дорогу тропинки, не похожие на звериныетропы, десятки неуловимых признаков свидетельствовали о близости жилья.

Поворот вправо. Я затормозил – трудно было проехать мимоэтого. На обочине стоял броневик – зеленый, длинный, краска на бортахоблупилась, металл разъела ржа. Он стоял вертикально, перпендикулярно земле,касаясь ее лишь узкой полоской бампера, в диком, невообразимом, невозможномположении, стоял и не падал, нелепый памятник неизвестно кому, а трава вокругбыла усеяна множеством крохотных стеклянных вороночек, и на дне каждойпереливалось что-то, словно бы капля росы на листе. На борту еще можно былопрочесть номер: «104».

– Сто четвертый, – прошептала Кати. – Вот он,оказывается, где… Нужно посмотреть.

Мне самому хотелось посмотреть, но что-то не пускало, то лиэти непонятные вороночки, то ли трава, которая не шевелилась под ветерком ивыглядела словно бы стеклянной, поддельной, то ли навязчивая мысль, что отприкосновения или просто звука шагов многотонная машина обрушится на голову. Яне мог подойти. Создалось впечатление какой-то границы, черты, терминатора,межевого знака между обыденностью и ирреальностью…

– Потом посмотрим, – сказал я и дал газ.

Дорога больше не расширялась, но лес редел и редел. Пиратуспокоился. Мы тоже. И когда я увидел издали, что поперек дороги лежит толстоебревно, не испытал особого страха – аккуратно подвел машину к преграде ивыключил мотор.

Наступила космическая тишина. Пират моментально насторожилуши – по обе стороны от дороги кто-то был.

– Есть здесь кто-нибудь? – громко спросил я.

С двух сторон на дорогу вышли люди, одного я узнал – тотвысокий, правда, сейчас в новом чистом свитере. Оружия у них я не заметил, идержались они не угрожающе.

– Привет, – сказал я. – Добрались благополучно?

– Да, – ответил он сухо. – Выходи из машины, и пошли.Девушка остается здесь. Собака тоже.