– Послушайте, – сказал я. – Все я понимаю, кромеодного: где же вы сами, у какого берега?

– Примерно посередине, – сказал он. – Это всегдастрашно – находиться посередине, а уж тем более здесь… Что вы знаете – город,лес, драконы? Свой пятачок вы обследовали досконально, но выше вам неподняться…

На меня повеяло отголоском какой-то трагедии, еще болеетягостной, чем та, которую переживали город и лес. Сколько же этажей упроклятого эксперимента?

– Много, – сказал Мефистофель.

– Я могу что-нибудь для вас сделать?

– Можете. Убирайтесь отсюда.

– Не могу.

– Ах вот оно что… – Он оглянулся на джип. – Ну,это не проблема. Вашу очаровательную спутницу вы смело можете забирать с собой,за пределами острова она не рассыплется, не сгинет, это вам не подарки черта,сделано на совесть…

– А временной барьер?

– Направляясь на остров, вы пересекли его беспрепятственно,так же будет и на обратном пути.

– Нет, – сказал я. – Мне еще нужно заехать в одноместо…

– Бросьте. Да, вы их помирите, в этом нет ничегоневозможного, но нет и смысла. Вы правы. Во всем. Мы – герои забытых книг, вседо одного. Хозяева эксперимента ничего не поняли. Но ваша правота – вашпроигрыш. Крохотный жучок забрался в громадный механизм, ползает по блокам,замыкает контакты… Вы дождетесь, что вас отсюда выметут как случайную досаднуюпомеху. Ничего вы им не докажете, они вас попросту не видят. Микробы не могутдоговориться с вами, вы не можете договориться с экспериментаторами, а где-тоесть великий и могучий, с которым не смогут договориться они. И так – adinfini-tum[1], этажи, уровни…

– Софистика, – сказал я.

– Святая истина, – сказал он. – Если не верите –поворачивайте назад, пробивайтесь к Холмам, пока не увязнете. Я хочу вас спасти– для жизни, для любви. Возвращайтесь. Не стоит биться головой об стену.Позорно сдаваться, когда остались неиспользованные шансы, но если их нет…Отдайте шпагу. Не принимайте близко к сердцу невзгоды и горести обитателейэтого мира. Никаких обитателей нет. Они – плесень в лабораторной чашке, муравьипод стеклом, у них нет ни прошлого, ни будущего. Впрочем… Впрочем, если вам такуж хочется их облагодетельствовать, вывезите их отсюда. Просто эвакуируйте.Достаточно двух-трех теплоходов…

Вот это была настоящая приманка, без дураков, и я едва неклюнул. В самом деле, чего проще – вырвать их отсюда, увезти…

Ну а Контакт? Кто знает, не возникнут ли на опустевшемострове новые города, еще более уродливая и фантасмагорическая ситуация? Нет,принимать подарки от дьявола опасно, даже если дьявол этот сошел со страницзабытого романа…

– Я не сведущ в демонологии, – сказал я. – Какзаставить вас исчезнуть с глаз долой? Пентаграмму чертить?

– Значит, вы все же хотите…

– Значит, я все же хочу.

Он грустно улыбнулся и медленно растаял в воздухе. Как всказке, дольше всего продержалась улыбка – на сей раз укоряющая. Я плюнул,вернулся к машине и сел за руль.

– О чем вы говорили? – встревоженно спросила Кати.

– О смысле жизни, – сказал я. – И этого типа выбоялись? Ну, братцы…

Мы проехали миль десять. Зеленая равнина смениласьберезняком, в котором удобно было остановиться для некоторых надобностей. Яостановил машину, и мы разошлись в разные стороны. Возвращаясь, я услышал крик.

Кати стояла у машины запыхавшаяся, растрепанная, скровоточащей царапиной на щеке, показывала в ту сторону, куда уходила, иповторяла:

– Там… там…

Я сцапал ее за плечо и хорошенько встряхнул. Пират с лаемпрыгал вокруг нас, а потом вдруг притих, прижал уши, взъерошил шерсть на шее,настороженно поглядывая в ту сторону. Оттуда донесся короткий мощный рык.

– Чудовище! – сказала Кати. – Такое все зеленое.Там еще человек – не наш, на коне, оно его сожрет…

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал я, достал измашины пулемет и вставил магазин с разрывными. Пошел в направлении рыка,вскинув пулемет на плечо, как лопату. Следом шла Кати с двумя магазинами, а варьергарде сторожко и медленно продвигался Пират. Зверюга ревела уженепрерывно, мерзко шипела и ухала, слышался стук копыт и конское ржанье.

От крайних деревьев до чудовища, расположившегося посрединеогромной поляны, было метров сто. Увидев его, я приободрился – вряд ли ономогло устоять против заряженного разрывными ручного пулемета.

Как все сказочные чудища, оно являло собой вольную смесьреальных и мифических деталей. Этакое десятиметровое пузатое и хвостатоетуловище ящерицы, к которому присобачена крокодилья голова на длинной мохнатойшее, зеленое, чешуйчатое, вдоль хребта от темени до задницы высокий красныйгребень – в общем, мечта пулеметчика…

Оно ревело и щелкало пастью, и эти знаки внимания относилиськ всаднику на высоком муругом коне, облаченному в кольчужную рубаху и высокийшлем горшком. выставив перевитое ало-голубой лентой длинное копье, он кружилсявокруг дракона, немилосердно шпоря коня, а конь вертелся на месте, брыкался,протестующе и жалобно ржал. Очень страшно ему было…

Зачем-то пригибаясь, я пробежал половину разделявшего насрасстояния, упал на траву, воткнул в землю сошки и поставил прицел на «50».Щелкнул затвором, повел стволом, примеряясь, чтобы не задеть всадника. Катиплюхнулась рядом, придвинула магазины.

Рыцарь наконец справился с конем, крича что-то, поучался надракона, и я не мог стрелять, обязательно зацепил бы его.

Взметнулся длинный зеленый хвост, ударил с беспощаднойметкостью. Раздался страшный чмокающий хлопок. Кати закрыла лицо ладонями.

Конь и всадник отлетели, как сбитая кегля. Разлетелось нaкуски копье, покатился по земле всадник, забил ногами и истошно заржал конь. Яприцелился в шею у головы и нажал на спуск.

Рев перешел в утробный хрип и визг, фонтаном забила темнаякровь, чудовище повалилось наземь, хлеща хвостом и суча лапами. Для верности явыпустил в него весь магазин, напрочь отсек башку и встал. Баталия окончилась сразгромным счетом.

Дракон лежал мертвый, конь тоже не шевелился больше а рыцарьстоял на четвереньках и, видимо, пытался сообразить, на каком это он свете.Такое состояние было мне знакомо…

– Живой? – спросил я его. – Костей не поломал?

Он уставился на меня испуганно и удивленно:

– Прекрасный сэр…

Белобрысый растрепанный юнец, бледное, почти мальчишескоелицо с маленькими несерьезными усиками. Честно говоря, я представлял себерыцарей более матерыми.

– Прекрасный сэр… – повторил он, смахивая с лица кровь.Я помог ему подняться, он взглянул на меня, на Кати, на мертвое чудище. Пират,вытянув шею, осторожно обнюхивал кольчугу. – Оно мертво, я вижу…