Помимо этого, я, как водится, подробно описала Еву, рассказала о ее особенностях и достоинствах.

Надо было ждать.

На Новый год мы решили поехать в деревню. Снежным зимним утром загрузили вещи, расселись: Леша за рулем, Саша рядом, я со зверьем сзади. Ева заняла почти все сиденье. Пришлось пристроиться с краешку, Тема компактно улегся у меня на коленях.

Видно было, что Ева нервничала. Она никогда раньше не ездила в деревню и, наверное, ее многое в машине беспокоило. Мы тоже переживали, потому что впервые отправились в дальнюю дорогу с собакой. Оказалось, это серьезная забота. Надо было постоянно предлагать Еве пить, на заправках выводить гулять. К тому же я все время переживала, удобно ли ей, не отлежала ли она свои длинные лапы.

Словом, у меня как будто появился еще один ребенок, только спокойный и послушный.

В деревне первым делом завела Еву в дом, постелила на пол одеяло, угостила мясом. Так я хотела дать ей понять, что теперь это ее место.

Дом сильно промерз, и Леша сразу же затопил печку, а потом мы стали разгружать машину, заносить сумки с вещами и продуктами.

В суматохе Ева проскользнула в открытую дверь. Я испугалась, что она убежит, потеряется, попадет под поезд, да чего только не напридумывала в ту минуту, когда бежала за Евой. Но я напрасно нервничала – собака спокойно ходила по участку и обнюхивала все так, словно читала, неумело, по слогам, трудно, но с большим желанием, как читают дети. Ева читала запахи: отрывисто вдыхала, задумчиво останавливалась, тыкалась носом глубже в снег, потом фыркала и делала шаг вперед, переходя к следующему запаху. Она делала открытия.

Убегать она не собиралась и даже, кажется, сама боялась потеряться. Ева постоянно оборачивалась то на Лешу и Сашу, таскающих вещи, то на меня. Она вроде как проверяла, не ушли ли без нее, не уехали?

Участок наш просторный, без преград и заборов, снег на нем глубокий, мягкий и чистый. Ева сначала полизала его, а потом резко пустилась бежать. Но не вдаль, а по кругу: вокруг дома, вокруг машины, вокруг березы, вокруг скамейки. Она глубоко погружалась в сугробы и с силой выныривала, легко и грациозно приземлялась и снова мощно выпрыгивала вверх. Собака ликовала!

Я вспомнила рассказ волонтеров о том, что Ева попала в приют щенком около пяти лет назад. Значит, она никогда раньше не бегала так свободно и беспрепятственно, сегодня впервые в жизни.

Стремительная Ева в движении была похожа на маленького оленя. Темная спинка, белая грудь, острая мордочка, неестественно длинные для собаки лапы, не хватало только рогов.

Набегавшись по кругу, Ева подошла ко мне и завалилась в снег кверху пузом. Лежа на спине, она дергала лапами, извивалась, перекатывалась и, кажется, улыбалась. Я позвала Лешу и Сашу, и мы все вместе стали наблюдать Евино представление под названием «Зимняя свобода».

Все дни в деревне Ева вела себя очень покладисто. Она хорошо знала свое место, не убегала, в туалет ходила только на улицу – образцовая домашняя собака.

Ева все время неотступно следовала по пятам. Она ходила со мной к колодцу за водой, в сарай за дровами, к соседям за лопатой. Пока я хозяйничала в доме, она дремала на подстилке, но стоило надеть валенки, шапку и прикоснуться к ручке двери, Ева бодро подскакивала и становилась рядом со мной в ожидании.

Утром и вечером я гуляла с Евусей. По свежему снегу мы протаптывали тропинку через поле и выходили на расчищенную грейдером дорогу. Вот где можно было разбежаться – длинная, широкая, уходящая за горизонт деревенская дорога с плотно укатанным и все равно хрустящим снегом. Ни машин, ни людей, ни собак. Резвись, Ева, хоть до изнеможения!

Она разгонялась и бежала на огромной скорости, вот уж, действительно, как олень. Когда она убегала слишком далеко, я звонко окликала ее. Ева останавливалась, оборачивалась, высунув язык, немного раздумывала и мчалась обратно. Вернувшись, она радостно на меня прыгала, и мы обнимались, как старые друзья после разлуки.

Тот Новый год мы встречали по-семейному: елка, папа, мама, сын, кот, собака.

Накануне мы с Санькой напекли имбирных пряников и целый вечер разрисовывали их сладкой глазурью. Нарядили елку. Около крыльца у нас растет большая ель. Давным-давно ее посадил мой отец и ввел традицию наряжать в новогодние праздники. Только вот тогда елочка была не выше папы, а теперь она переросла наш двухэтажный дом, и чтобы развесить игрушки и мишуру, приходится приставлять лестницу.

Для Саньки я приготовила костюм Санта Клауса: красную курточку с белой оторочкой, красный колпачок и синтетическую бороду на резинке. Лысому коту Теме сшила одежку из красного флиса – в этом костюме он символизировал Новый год. Еву мы решили нарядить олененком.

Я взяла обруч для волос, прикрепила к нему две проволочки, придала им форму рогов, обмотала толстыми белыми нитками и тщательно проклеила. Получились съемные рожки.

Я много фотографировала Саньку, Еву и Тему в их костюмах, Леша фотографировал нас вместе. А я параллельно думала, что хорошие Евины фотографии обязательно пригодятся мне для пристройства.

В новогодний день мы с Санькой повздорили. Он не послушался, я не сдержалась и накричала на него, в ответ услышала обидное, влезла в валенки, накинула куртку и, хлопнув дверью перед собачьим носом, пошла куда глаза глядят – остыть.

По утоптанной тропинке я вышла на дорогу и побрела в сторону одноколейки. В душе все бурлило и требовало справедливости, в мыслях перемешались и пульсировали слова нашей ссоры.

На переезде я отряхнула от свежего снега кусочек рельсов, подложила под попу варежки, уселась и стала рассматривать все вокруг. Черно-белый лес, густо засыпанные снегом елки, сухие камыши торчат из оврага, рельсы, плавной дугой уходящие за поворот, полосатые столбики с цифрами, дорога, ведущая в нашу деревню, Ева…

Да, по дороге бежала Ева, оглядываясь и осматриваясь, видимо, вырвалась из дома и искала меня. Я ее позвала, и она радостно прибавила ходу. Ева прыгала, облизывала меня и скулила не меньше, чем после недавней разлуки.

Мы бегали, валялись в снегу, даже играли в снежки: я бросала комочки снега, а Ева искала их, роя носом сугробы. Я забыла и о ссоре с сыном, и о своей обиде, и о плохом настроении.

На горизонте появились две любимые фигуры – Леша и Санька. Оказалось, они кинулись искать сбежавшую Еву.

– Она плакала, скулила, – рассказал Леша, отдышавшись, – нельзя ее отдавать. Она без тебя не может.

– Оставим ее у нас? – спросила я осторожно.

– Оставим, пап? – полушепотом спросил Санька, словно боясь спугнуть громким голосом положительный ответ.

– Только я по утрам гулять не буду! – согласился Леша.

Ночью Санька надел костюм Санты, Тему нарядили Новым годом, а Еве на голову надели оленьи рожки. Леша открыл шампанское, мы загадывали желания и кричали «Ура!»