Деревня у нас небольшая: восемь домов, разлившийся прудик и улица, заросшая камышом. По краям участков покосившиеся бани и сараи, за сараями дорога. По будням машины ездят нечасто, в основном местные – трактора, УАЗики, два раза в неделю приезжает грузовик-автолавка, привозит местным хлеб, крупу, консервы. Зато в субботу-воскресенье начинается движение.

– Проспект! – сердится баба Тоня и тычет палкой в сторону проезжающих джипов.

Это москвичи едут на озеро, в кэмпинг. Там они жгут костры, рыбачат и занимаются виндсерфингом. Наверняка кто‐то из них и потерял собаку.

В эту ночь мы долго не могли уснуть, лежали в темноте и обсуждали судьбу лайки: где искать хозяина, что делать, если его не найдем, в каких местах лучше развесить объявления?

– Дело к осени, – думала я вслух, – бывает, что люди уезжают в город и просто бросают собак в деревне, может, ее тоже бросили?

Ребята возразили, мол, такую красивую и воспитанную собаку не бросили бы – это же золото, а не собака!

Решено, утром посадим ее в машину и поедем в райцентр. Расклеим объявления на почте и в магазинах, а потом заедем в кэмпинг к туристам, покажем лайку и поспрашиваем.

Не спалось. Я пошла на веранду проведать лайку. Шла в темноте и предательски надеялась: может, она ушла, погостила и ушла своей дорогой? Может, нет больше никаких проблем и теперь я спокойно усну? Но собака осталась. Радостно вскочила с подстилки, замахала хвостом, ткнула меня мокрым носом. Я уселась на пол, стала ее гладить, почесывать, разговаривать. Она оживлялась от каждого моего движения и жадно ждала следующего, подставляя под руки то мордочку, то спинку.

– А ведь кто‐то сейчас, наверное, сильно тоскует по тебе, – сказала я тихонько собаке и представила на секунду, будто Ева потерялась и мы ее ищем, я терзаюсь, а Санька плачет.

Перед тем как улечься, я подошла к Еве, нащупала в темноте ошейник и адресник – все на месте.

Утром мы взяли стопку написанных объявлений, скотч, усадили в багажник потеряшку и поехали в райцентр. Людных мест там немного – пара продуктовых магазинов, один хозяйственный, почта и управа. Везде приклеили объявления, поговорили со всеми продавцами, показали собаку местному почтальону, но никто ее не признал.

– Запишите мой номер, – велела одна покупательница, – если не найдете хозяина, я ее возьму, но только на цепь, сразу вас предупреждаю.

Ну уж нет, на цепь мы ее не отдадим!

Оставалась еще надежда на туристов.

Собака обрадовалась лесу. Выпрыгнула из багажника и, потянув поводок, побежала мимо палаток, будто у нее была четкая цель. Мы за ней. Может, место ей знакомо? Может, унюхала хозяина? Туристы нас останавливали, восхищались собакой, мы в ответ рассказывали, что это потеряшка. Дети гладили лайку, но она терпела ласку недолго, снова тянула через лес. Еще пригорок, песчаный обрыв – озеро. Собака с разбегу запрыгнула в воду и остановилась, наверное, наслаждалась прохладой.

Обратно к машине лайка шла спокойнее, да и мы притихли.

Навстречу нам девушка катила велосипед, со всех сторон увешанный корзинами.

– Пирожки! – кричала она.

Вот кто нам нужен! Как я и предполагала, девушка местная, из ближайшего поселка. Но выяснилось, что в ее поселке таких прекрасных собак отродясь не было, и среди туристов она лайку раньше не встречала. А с пирожками каждый выходной ходит и каждую собаку тут знает.

– Во «В Контакте» есть сообщество района, напишите туда пост, там все «сидят», наверняка кто‐то узнает вашу собачку, – девушка достала из корзинки смартфон и перекинула адрес страницы.

Надо было ехать домой писать пост. Собаке снова предстояло ночевать на веранде, выслушивать рычание Евы и шипение Темы. Но тут в судьбе лайки произошел неожиданный поворот.

В теплые дни озеро становится главным местом встречи: на пляж приезжают туристы, дачники, местные. Здесь мы и увиделись с нашей подругой Машей. Маша с мамой (с детства я привыкла называть ее тетей Наташей) проводят лето в соседней деревне. По вечерам мы частенько ездим друг к другу в гости, на костер, а по утрам ходим за грибами или ягодами, в дождливые дни пьем чай с травами и играем в монополию. Они выслушали историю собаки и предложили взять ее к себе, пока мы не найдем хозяина. Это было спасением. Лайка запрыгнула к Маше в машину, и мы простились до вечера.

Местное интернет-сообщество оказалось очень забавным: тут продавался трактор и мраморные поросята, предлагались ведро черники и вспашка огородов, кто‐то искал Леху Сазонова, кто‐то охотничий билет, кто‐то хотел купить картофелекопалку. Сюда же попал и наш рассказ о найденной красавице.

Вечером мы приехали к Маше. Лайку теперь звали Ханной, у нее было свое место в сенях, миска и игрушка. Маша и тетя Наташа растерялись: отдавать другим новым хозяевам жалко, оставить себе – но ведь на зиму придется вернуться в город, а собака совсем не городская.

– Пусть пока поживет, – решила тетя Наташа.

Так Ханна осталась жить в деревне у наших добрых друзей.

Мы вернулись в Москву. Каждую неделю я звонила и спрашивала о Ханне. Тетя Наташа хвалила собаку, удивлялась ее понятливости, восхищалась преданностью, рассказывала про нее забавные истории:

– Я знаю, как она потерялась. На охоте. Это же совершенно охотничья собака! Пошла с ней в лес, где‐то что‐то зашуршало – собаки и след простыл. Я ее ждала на опушке, уж думала, потерялась опять. Ничего, через полчаса вышла.

В ответ я рассказывала, что на публикации в Интернете никто не откликается, по объявлениям не звонят и что надежды найти хозяина почти нет.

– Пусть остается, – сказала тетя Наташа, как показалось, с радостью.

Но однажды рано утром меня разбудил телефонный звонок. Я заставила себя приподняться и засомневалась – брать ли трубку? Все-таки ответила.

– Здравствуйте! Я по поводу собаки, – сообщила незнакомка.

Не понимая, о чем речь, я посмотрела на спящую Еву:

– Какой собаки?

– Я по объявлению про лайку, бело-рыжую.

Сердце заколотилось, сон улетучился, я вскочила с кровати, заходила по комнате и стала расспрашивать: а какого цвета, а где потерялась, а есть ли фото? Через минуту телефон показывал мне фото Ханны. В горле комок, вытираю слезы, глубоко дышу, чтобы успокоиться.

– Да, это она. Это она прибилась в нашу деревню.

А дальше звонки, переговоры, переписка.

– Собаку зовут Байка… Она потерялась у мужа на охоте… Мы прочли ваше объявление на магазине… Когда можно ее забрать? Конечно, обязательно повесим адресник.

Я звоню в деревню тете Наташе, она называет Ханну Байкой, Ханна отзывается и бежит к ней со всех ног через грядки и клумбы. Тетя Наташа радуется, но чувствую, ей печально.