Или тоже погибнуть.

– Курсантка Сатин?

Хильда, пытавшаяся привести дыхание в норму после изматывающего жима ногами, резко обернулась на незнакомый женский голос. Однако приближавшуюся к ней через весь зал женщину в форме Легиона узнала сразу, потому что заочно давно ею восхищалась.

Мари Бон стала первой женщиной, получившей пост старшего легионера столицы. Она заняла его чуть больше года назад после того, как сняли преемника Геллерта Ротта. Тот скомпрометировал себя, поддавшись чарам преступницы, погубившей несколько человек. Вероятно, в том числе благодаря этому обстоятельству пост достался женщине.

Хильде госпожа Бон очень нравилась: она обладала довольно крепким для женщины телом, но при этом умудрялась оставаться женственной и грациозной. Ее возраст уже подбирался к сорока, но выглядела она на несколько лет моложе. Выразительные, дымчато-серые глаза всегда смотрели с портретов, которые печатали в газетах, с некоторым вызовом. А в реальной жизни оказалось, что темные волосы, которые она закалывала на затылке в аккуратный валик, отливают красным. Синяя форма Легиона ей невероятно шла, словно Мари Бон была создана ее носить.

Когда старший легионер столицы – и формальная глава Легиона – приблизилась к ней, Хильда машинально вытянулась по струнке.

– Вольно, курсантка Сатин.

Голос у госпожи Бон тоже оказался довольно приятный: звучный, насыщенный. Она говорила уверенно и доброжелательно, что внушало Хильде осторожный оптимизм.

– Я вам не помешала? Мне бы хотелось поговорить с вами о вчерашнем.

– Я уже закончила, – заверила ее Хильда, непроизвольно скрещивая руки на груди, словно пытаясь закрыться. – Только все, что видела, я еще вчера рассказала ректору и куратору. С тех пор ничего нового не вспомнила.

– Тогда просто повторите то, что уже говорили, – госпожа Бон обезоруживающе улыбнулась. – Всегда интересно послушать оригинал показаний после того, как услышал пересказ.

Хильда пожала плечами и послушно повторила все то, что уже рассказывала Шадэ и Мору, в том числе про таинственное расследование Петра и про его странные встречи с Ларсом Фарлагом. Мари Бон слушала внимательно, в отличие от ректора не перебивала и не ставила действия Хильды под сомнения. Лишь иногда хмурилась и под конец задала пару уточняющих вопросов. Все это позволило Хильде набраться смелости и добавить:

– Не знаю, может ли это иметь отношение к случившемуся, но несколько дней назад я видела на столе ректора письмо с символом Темного Ковена. То есть… Тогда я еще не знала, что это за символ, меня он привлек потому, что я узнала букву демонического алфавита.

Мари Бон удивленно приподняла брови, серые глаза, как показалось Хильде, слегка потемнели.

– Темный Ковен? С чего бы ректору Шадэ переписываться с темными?

– Я не знаю, я видела только конверт. Причем ректор спрятал его, как только заметил мое внимание к нему.

– А вы уверены, что он вообще был?

Хильда шумно выдохнула. Как и ее куратор, старший легионер столицы не хотела верить в то, что Шадэ может быть связан с Темным Ковеном.

– Я уверена, что видела его, – с нажимом повторила она, глядя госпоже Бон в глаза. Переносить ее взгляд было значительно легче, чем взгляд ректора.

– Хм… – глава Легиона задумчиво посмотрела куда-то вдаль, а это скорее всего означало, что она погрузилась в собственные размышления. Вынырнула она из них почти минуту спустя. – А что вы знаете о Ларсе Фарлаге?

Хильда едва не застонала в голос.

– Практически ничего, – мрачно ответила она, теперь уже не глядя на Бон. – Младший сын министра, учится на судебном факультете, вроде бы готовится быть государственным обвинителем. Высокомерен, необщителен. Видимо, потому что в Академии маловато людей его уровня. Собственно, все.

Бон задумчиво кивнула, и в тот же момент хлопнула входная дверь тренажерного зала.

– Хочу вам напомнить, госпожа старший легионер столицы, что вы не имеете права допрашивать мою курсантку без моего присутствия, – строго заявил стремительно приближающийся к ним Мор. Он с тревогой поглядывал на Хильду.

– Дилан, – госпожа Бон тепло улыбнулась ему. – Рада тебя снова видеть. Я уж думала, что так и не встретимся.

Суровое выражение на лице Мора смягчилось, губы едва заметно дрогнули в ответной улыбке. Хильда поняла, что эти двое хорошо знают друг друга, но давно не виделись. Смутная догадка уже коснулась ее сознания, но еще не оформилась.

– Я не допрашивала курсантку Сатин, – заметила госпожа Бон, покосившись на Хильду. – Мы просто разговаривали.

– И все же правила Легиона и Академии предписывают вам, госпожа Бон, разговаривать с ней в моем присутствии, – уже мягче, но все еще очень настойчиво повторил Мор.

– Знаешь, я думаю, что несмотря на мою новую должность, ты все еще можешь звать меня Мари.

Заметив внимательный взгляд Хильды, которая следила за их разговором со все возрастающим интересом, госпожа Бон пояснила:

– Мы с вашим куратором вместе служили когда-то. Я была его командиром, когда он был зеленым новобранцем примерно вашего возраста.

Она сказала это с расслабленной улыбкой, бросив на Мора многозначительный взгляд, уверенная, что Хильда не поймет всего подтекста. Конечно, разве могла она предположить, что буквально накануне Мор рассказал Хильде об одном пикантном моменте его первого года службы.

Куратор бросил на Хильду быстрый взгляд, но тут же его отвел. Внешне он остался совершенно спокоен, и Хильда не смогла понять, смущает его эта ситуация или веселит. Ее саму как будто что-то кольнуло изнутри. В одно короткое мгновение Мари Бон почему-то стала нравиться ей заметно меньше, хотя вроде бы ничего не изменилось.

Ведь не могло же ее волновать, что Мор когда-то с ней спал? У них даже романа не было, его просто «лихорадило»…

Хильда прикрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь прогнать из головы эти мысли и напомнить себе, что даже если бы у Мора был роман с Мари Бон прямо сейчас, ее это не касалось бы. Никак.

– Я рада видеть, что ты повзрослел, Дилан, но не изменился, – госпожа Бон вновь улыбнулась Мору. – Все так же чтишь правила. Обещаю, если впредь я захочу переговорить с кем-то из твоих курсантов, обязательно позову тебя.

Мор благодарно кивнул, после чего старший легионер столицы попрощалась с ними обоими и оставила наедине, сославшись на то, что ее ждет расследование. И Хильда, несмотря на все внушения, обрадовалась ее уходу.

– Все в порядке? – спросил куратор, внимательно разглядывая ее и едва заметно хмурясь. – Вы выглядите огорченной. Она вас ни в чем не обвиняла?

– Нет, – Хильда отмахнулась и попыталась изобразить улыбку. – Но она тоже не поверила.

– Во что именно? В тень, которую вы видели в коридоре?

– Нет, в конверт на столе ректора Шадэ. Я говорила вам о нем.