В конце правления Елизаветы, похоже, происходит резкий рост школьного образования. В некоторых английских графствах, согласно документам, в одной из четырех деревень постоянно проживал школьный учитель. Например, в 258 из 398 приходов графства Эссекс в разное время в течение елизаветинского периода существовали школы. А в 1593 году жители деревни Уиллингем в Кембриджшире основали на пожертвования свою собственную школу. В предшествующие тринадцать лет в деревне работал школьный учитель, так что идея школы, очевидно, была популярна у местных жителей. Сто два человека пожертвовали на создание школы 102 фунта 7 шиллингов и 8 пенсов. Это была значительная часть населения деревни, и сумма была внушительной. Три четверти тех, кто сделал пожертвование, не подписал соответствующий документ, а поставил знак. Очевидно, это сообщество было озабочено образованием своих детей и, вероятно, питало надежды, что следующее поколение будет более ученым, чем они сами. Более того, к грамотности тянулась не только местная верхушка — семьи джентри и йоменов, — но и люди вроде Генри Бедолла, который вложил в дело 10 шиллингов и 2 пенса, хотя владел всего тремя с половиной акрами земли. Другой пример — безземельный батрак Уильям Ридли, которому каким-то образом удалось найти 8 шиллингов на пожертвование. Школа поблизости открыта тем, кто готов платить за уроки, но это, конечно, не означает, что в нее ходили все местные дети.

Только тогда, когда дети овладели навыками чтения, их начинали учить писать. Тех детей, чей труд требовался в поле или в хозяйстве, часто отрывали от изучения грамоты, и им уже никогда не представлялось возможности научиться писать. Кроме того, для обучения письму требовалось больше денег, чем на чтение. Первые буквы можно было написать на песке или грифельной доске, но затем требовались бумага, чернила и перья. На этом этапе ряды учеников из беднейших слоев населения еще больше редели.

Первую книгу, обучающую навыкам письма на английском языке, написал в 1570 году Джон де Бошен, протестант-гугенот, бежавший из Франции. Интересно, что основной текст он записал стихами, что опять же указывает на то, что он был предназначен для запоминания:

В основе преподавания по-прежнему оставалось заучивание наизусть.

Ни перья, ни чернила не продавались в готовом виде, так что пишущий должен был изготовлять их самостоятельно. Поэтому изготовление писчих инструментов было частью уроков, которые нужно было освоить ребенку, и входило в утреннюю рутину как школьников, так и секретарей. Дешевые чернила получались из золы шерстяной ткани, смешанной с уксусом. Но их было трудно наносить на страницу, и они быстро выцветали. Простые чернила можно было сделать из гуммиарабика и сажи — тех же ингредиентов, из которых изготовляют черную акварельную краску. Но такие чернила забивали перо и имели свойство распадаться. Для создания несмываемых и легких в нанесении чернил нужна была более сложная смесь. Она состояла из чернильных орешков, железного купороса (сульфата меди), вина и гуммиарабика. Чернильные орешки — это образования, которые оставляют на дубах насекомые-орехотворки; в них содержатся высокие концентрации танина, который вступает в реакцию с железным купоросом. Чернильные орешки сначала давили и размачивали в вине, потом добавляли купорос, а затем мешали и цедили. Затем в получившиеся чернила для густоты добавляли гуммиарабик. Двух унций гуммиарабика хватало на пять унций измельченных чернильных орешков и три унции купороса. Если чернила получались слишком густыми, их можно было разбавить водой или в идеале вином или уксусом, но многие школьники, очевидно, использовали для этой цели собственную мочу, поскольку в некоторых учебных текстах содержится специальное указание на то, что делать этого не следует.

Перья, как правило, были гусиными. Можно было использовать и другие: в разное время упоминаются лебединые и вороньи. В качестве пера также можно было использовать сухие тонкие тростинки. Сохранилось также небольшое количество металлических перьев из латуни и даже серебра. Однако преобладали гусиные перья: они дешевые, их легко сделать и служат они дольше, чем тростниковые. Лучшие брались из крыльев. Некоторые утверждают, что правшам подходили перья из правого крыла, а левшам — из левого, но на самом деле разница очень небольшая. Большую часть пуха с перьев срезают, оставляя только ствол. Это обеспечивает лучший баланс пера, делая его более простым в использовании. Ствол пера надо очистить, удалить пленку и пух. Затем кончик заостряют с помощью перочинного ножа.

Учитель Питер Бэйл в 1590 году написал, что лучшие перочинные ножи делают в Шеффилде. Ножи и сталь в то время были специализацией этого города и считались продукцией высокого качества. Для того чтобы сделать хороший чистый разрез и не повредить перо, нужен был особенно острый нож. Ствол пера держали в левой руке между средним и безымянным пальцами так, чтобы оперенный кончик был направлен в противоположную от вас сторону. Кончик пера кладется на подушечку большого пальца и поддерживается указательным пальцем. Разрез для зачерпывания чернил делается по направлению к груди и занимает чуть меньше половины ширины пера. Затем над первым разрезом делается второй разрез меньшего размера, который имеет примерно такой же диаметр, что и само перо. Так получается ступенчатая форма. Затем наконечнику можно придать квадратную форму и сделать вертикальный разрез наверх. Для создания перьев нужны тренировки. Поскольку каждый из нас пишет под несколько разным углом и по-разному давит на перо, каждому нужен свой особенный, отличный от других, разрез. Поэтому писать чужим пером не очень удобно. Изготовление пера было индивидуальным занятием, и делать это приходилось очень часто, поскольку кончики очень быстро приходили в негодность. Для написания всего одного документа могло потребоваться нескольких подрезаний.

Выписываемые тогда буквы алфавита в основном знакомы глазу XXI века — например, буква t выглядела почти так же, однако некоторые кардинально отличались от современных. Строчная буква, которая в XXI веке выглядит как r, тогда обозначала букву c. У буквы s было три различные формы в зависимости от ее позиции в слове: одна форма использовалась только в конце слова, другая — в качестве инициала, а третья могла использоваться как первая буква в слове или же внутри слова, но не в конце. Такое правописание было известно как секретарский почерк. Самые богатые люди, претендующие на причастность к ренессансной культуре, начали использовать новомодный стиль, который зародился в Италии и стал известен как курсив. Однако подавляющее большинство почерков эпохи Тюдоров были секретарскими, и именно этому стилю в основном учились люди. Со временем курсив одержит верх. Именно этим стилем написания буквенных форм мы пользуемся сейчас, но в то время он был еще делом будущего.